Александр Шевякин - Загадка гибели СССР. (История заговоров и предательств. 1945-1991)

То же самое по большей части справедливо для первой из этих двух сфер, но не полностью. В спутниковой зоне, безусловно, Москва так же отрицает формальное советское доминирование и старается скрыть его механизмы. Как показали инциденты с Тито, уничтожение контроля Москвы не обязательно является событием, влияющие на соответствующие государства как таковые. В данном случае оно рассматривается как частное дело обеих сторон; и особо подчеркивается, что престиж государств не затронут никоим образом. То же самое предположительно может случиться где-нибудь еще в пределах спутниковой зоны — не затрагивая формального достоинства советского государства.

Однако мы видим более трудную проблему в действительных размерах границ Советского Союза после 1939 года. Ни в коем случае нельзя сказать, что эти размеры угрожают международному миру и стабильности; а в определенных случаях, вероятно, следует считать, с точки зрения наших целей, что их следует полностью признать ради сохранения мира. В других случаях, особенно в случае балтийских стран, вопрос более труден. Мы не можем действительно проявлять безразличие к дальнейшей судьбе прибалтийских народов. Это нашло отражение в нашей нынешней политике признания в отношении этих стран. И вряд ли мы можем полагать, что угроза международному миру и стабильности действительно уменьшилась, пока Европа стоит перед фактом, что для Москвы возможно сокрушить эти три маленьких страны, которые не виноваты ни в какой реальной провокации и продемонстрировали свою способность прогрессивно управлять своими делами, не угрожая интересам своих соседей. Поэтому было бы логично считать частью целей США помочь этим странам вернуться по меньшей мере к приличному состоянию свободы и независимости.

Однако ясно, что их полная независимость потребует реальных территориальных уступок со стороны советского правительства. Что, в свою очередь, непосредственно затронет достоинство и жизненные интересы советского государства как таковые. Напрасно воображать, что этого можно добиться невоенными средствами. Поэтому, если мы считаем, что указанные выше цели действительны как в мирное, так и в военное время, то логически следует, что вряд ли мы заставим Москву разрешить вернуться в соответствующие балтийские страны всем насильственно изгнанным оттуда их гражданам и установить в этих странах автономные режимы, отвечающие в общем культурным запросам и национальным чаяниям данных народов. В случае войны мы могли бы, если это будет необходимо, пойти дальше. Но ответ на этот вопрос зависит от характера русского режима, который бы установился в этой зоне после очередной войны; а нам нет необходимости пытаться решить это заранее.

Следовательно, говоря, что нам следует сократить силу и влиятельность Кремля до пределов, когда они больше не представляют угрозы для мира и стабильности международного сообщества, мы имеем право полагать, что эту цель мы можем преследовать не только в случае войны, но также и в мирное время мирными средствами и что в последнем случае это вовсе не обязательно затронет вопросы престижа советского правительства, что автоматически сделало бы войну неизбежной.

2. Изменения в теории и практике международных отношений Москвы

Наши трудности в отношениях с нынешним советским правительством заключаются главным образом в том, что его лидеры воодушевлены концепциями теории и практики международных отношений, которые не только радикально противоположны нашим, но и отчетливо несовместимы с любым мирным и взаимовыгодным изменением в отношениям между этим правительством и другими членами международного сообщества, как индивидуально, так и коллективно.

Самые примечательные из этих концепций следующие:

a) Что мирное сосуществование и взаимное сотрудничество суверенных независимых правительств, рассматривающих друг друга как равных, иллюзорны и невозможны;

b) Что конфликт является основой международной жизни повсеместно, подобно тому, как в случае между Советским Союзом и капиталистическими странами, одна страна не признает превосходство другой;

c) Что режимы, не признающие авторитета и идеологического превосходства Москвы, безнравственны и вредны для прогресса человечества и что долгом здравомыслящих людей во всех странах является добиваться свержения или ослабления подобных режимов любыми средствами, доказавшими тактическую пригодность;