Майкл Хадсон - Убийство Хозяина - Как финансовые паразиты и долговое рабство разрушают мировую экономику

Ожидалось, что стремление к расширению политической демократии позволит избежать этой участи. Избиратели должны были избрать политиков, которые введут фискальные и регулятивные ограничения против рантье, чтобы промышленный капитализм мог использовать свои экономические излишки для расширения рынков и в процессе для повышения уровня жизни. Идея инфляции цен на активы как финансовой стратегии, расширяющей кредит способами, не связанными с помощью экономическому росту, нигде на интеллектуальном горизонте не просматривалась. Торстейн Веблен был почти единственным, кто объяснял, как финансовая инженерия Уолл-стрит подрывала формирование промышленного капитала.

Выплаты банкирам и держателям облигаций за счёт «реальной» экономики прямо противоположны промышленному капитализму. Финансовый бизнес-план состоит в том, чтобы превратить экономику в набор рентных ловушек, добиваясь привилегий, покупка и продажа которых финансируется банками и держателями облигаций. Вместо снижения стоимости основных услуг для повышения конкурентоспособности экономик в результате они нагружаются долгами для получения процентов, сборов и накладных расходов рантье. Такая разрушительная политика завышает структуру издержек в экономике за счёт повышения платы за пользование приватизированными монополиями и из-за растущего потока обслуживания долга банкирам и одновременно навязывает основной экономике долговую дефляцию и дефляцию ренты.

Уолл-стрит, лондонский Сити, Франкфурт и другие финансовые центры, заменяя правительства в качестве централизованных планировщиков нашей эпохи, стремятся взять в свои руки весь чистый доход экономики, а затем и активы, которые его производят. Проще зарабатывать деньги финансовыми манипуляциями и пузырями с заёмными средствами, чем тяжёлой работой по разработке новых продуктов, организации производства, найму и обучению рабочей силы, а также маркетингом и продажами. Вот почему перемещение экономического и социального планирования в руки финансовых менеджеров подорвало экономику США и Великобритании как промышленных экспортёров.

Финансиализация потоков доходов от привилегий для получения платы не связана с получением прибыли путём ощутимых инвестиций в материальный производительный капитал. Речь идёт о присвоении общественного достояния в кредит. Такой финансовый способ экспроприации опрокидывает оптимистическое предположение, что импульс исторического прогресса сам по себе обеспечит первенство правовых систем, регулирующих отношения собственности и кредитора/должника в основных долгосрочных интересах экономики. Следствием того, что недвижимость, корпоративный контроль, монопольные права и доступ к образованию и другие основные потребности всё чаще покупаются в кредит, является превращение номинальной собственности в простое управление в интересах банков и держателей облигаций. Это принуждение населения платить финансовую дань теперь изображается как моральное и законное право.

Доля рантье в доходах не является необходимыми издержками производства. Она делает экономику менее конкурентоспособной. Вместо промышленного капитализма по представлениям классических реформаторов, которые надеялись освободить экономику от извлекающих ренту элит, этот способ рантье — эксплуатации представляет собой откат к привилегиям элит феодального типа: взиманию хищнических цен за основные нужды. Именно это Хайман Мински назвал «капитализмом менеджеров денег», который направляет сбережения и кредиты на обслуживание «Одного Процента» извлекающими способами и толкает растущую долю населения к жёсткой экономии и отрицательному капиталу.

Сегодняшние банкиры и держатели облигаций лишают владельцев собственности способами, которые не предугадывались столетие назад, когда элиты опасались, что эту роль может сыграть социализм. В то время финансовый сектор казался самой сильной опорой неприкосновенности собственности, хотя бы потому, что для получения кредита требовался надёжный залог. Но кредиторы, орудующие правами выкупа, всегда угрожали лишить задолжавших владельцев собственности.

Таким образом, наибольшей угрозой более равномерному распределению доходов, экономической эффективности и повышению уровня жизни оказываются не финансовый капитализм и не социализм. Семьи подталкивали, принуждали и заманивали в долговое беличье колесо, чтобы отдавать всё растущую дань за то, что, по их мнению, является экономической независимостью во владении домом. Банковские ипотечные кредиты к 2012 году составили 60 процентов от общей стоимости жилья в США. Поскольку после 2008 года рыночные цены упали, а долги остались прежними, доля домов, фактически принадлежавших американским домовладельцам, упала ниже 40 процентов. Эта цена означает долговое рабство на длительный срок, как и стоимость получения образования в наши дни.