Майкл Хадсон - Убийство Хозяина - Как финансовые паразиты и долговое рабство разрушают мировую экономику

Роль долга в войне против труда

Поскольку заработная плата работников выросла выше прожиточного минимума столетие назад, экономические футуристы вообразили постиндустриальную экономику досуга. Не принималось во внимание, что пропуск в средний класс включал демократизацию права собственности и образование в кредит, которые загоняли работающих в долги для покупки жилья, а в последнее время и для получения образования.

Финансовая эксплуатация труда также происходит, когда корпоративные рейдеры выкупают акционеров с помощью высокопроцентных «мусорных» облигаций в качестве своего предпочитаемого оружия. В результате промышленность превращается для банкиров в средство чрезмерного нагружения долгами. Корпоративные рейдеры могут платить своим кредиторам путём изъятия или понижения пенсионных фондов работников, переходя с пенсионных планов с фиксированными выплатами (когда работники знают, сколько они получат после выхода на пенсию) на «планы с установленными взносами» в пенсионный фонд. В последнем случае сотрудники знают только, сколько нужно платить каждый месяц, а не то, что останется им после того, как финансовые менеджеры заберут свою долю. (А это большая доля.) Маневрирование пенсиями становится тактикой в классовой войне, когда компании угрожают объявить банкротство, если работники не пересмотрят свои пенсионные права, уровни заработной платы и условия труда в сторону понижения.

Таков закон финансовых джунглей: большие рыбы пожирают маленьких. Компании используют планы владения акциями сотрудниками (ESOP) для скупки их собственных акций, позволяя менеджерам обналичивать свои опционы по более высокой цене. Давнее эмпирическое правило гласит, что около половины ESOP уничтожается в результате корпоративных банкротств. После выкупа Сэмом Зеллом с помощью заёмных средств газеты «Чикаго Трибьюн», её сотрудники остались с пустым планом ESOP.

Председатель Федеральной резервной системы Алан Гринспен рассказал о роли растущего личного и ипотечного долга в современной развёртывающейся классовой войне. При нормальных условиях безработица при относительно низком уровне 1997 года (примерно 5,4 процента, как в годы бума 1967 года и 1979 года) привела бы к повышению уровня заработной платы вследствие конкуренции работодателей при найме большего числа работников. Однако Гринспен объяснил Сенату США, что высокий уровень безработицы больше не нужен для сдерживания роста зарплат. Всё, что было необходимо, это негарантированность занятости: «На мой взгляд, повышенная негарантированность работы объясняет существенную часть ограничений в компенсации и, как следствие, сдержанную инфляцию цен».

Опросы работников высветили это чрезвычайное положение дел. В 1991 году, на дне спада, опрос работников крупных фирм показал, что опасались увольнения 25 процентов. В 1996 году, несмотря на значительно более низкий уровень безработицы и явно более оживлённый рынок труда... опасались увольнений 46 процентов.

Несмотря на рост производительности труда из-за меньшего числа забастовок и более напряжённых условий труда, зарплаты в США не выросли. Председатель Гринспен отметил, что главной причиной было то, что работники боялись бастовать или даже жаловаться на условия труда из-за боязни потерять зарплату и не выплатить ипотеку, не оплатить ежемесячные счета по кредитным картам и увидеть, как стремительно растут процентные ставки по мере снижения их кредитных рейтингов. В июле 1997 года в своих показаниях он признал, что основным фактором, способствующим «выдающимся» экономическим показателям США, является «повышенное чувство ненадёжности работы и, как следствие, сдержанное повышение заработной платы». Боб Вудворд сообщил, что Гринспен назвал это «эффектом травмированного работника», так как естественное сокращение распределило тот же объём работы на меньшее число работников, выжимая из них более высокую «производительность».

Средний семейный доход в США в 2001-2006 годах вырос всего на 15 %, в то время как ипотечные кредиты вздули стоимость жилья на 74 %. Обременительный ипотечный долг и другие расходы на жильё и жизненные потребности заставили работников чувствовать себя всего в одной зарплате от бездомности. Так как работники всё больше погрязали в долгах, широкое распространение домовладения стало эвфемизмом запуганной рабочей силы. Давление жёсткой экономии на рабочую силу — это рост арендной платы и задолженности по потребительскому кредиту, а также переход на работы с неполным рабочим днём или с более низкой заработной платой и явная безработица.