Майкл Хадсон - Убийство Хозяина - Как финансовые паразиты и долговое рабство разрушают мировую экономику

Эти двухпартийные заявления успокоили рынки. Доходность облигаций снизилась, курс акций вырос, как и обменный курс евро по отношению к доллару. Но махинации по отмене референдума по долгу побудили Франка Ширрмахера написать во влиятельной газете Германии «Франкфуртер Альгемайне Цайтунг» статью «Демократия — мусор»: «Тот, кто выносит жизненно важный вопрос на референдум, является общественной угрозой для Европы. Таково было послание рынков — и ... политиков тоже».

На карту был поставлен вопрос, передадут ли греческие политики экономическое планирование бюрократии ЕС? Немцы придумали слово ордолиберализм ( ordoliberalism, от слова Ordnung — порядок — Прим. перев. ), чтобы описать технократическое принуждение к «стабильности», осуществляемое сверху вниз.

Гайтнер вмешивается в переговоры Европы и Греции в интересах спекуляций американских банков

Взрывоподобный рост глобального кредита принял форму долгов, которые намного превысили возможности быть выплаченными. Владельцы облигаций, банки и богатые инвесторы проиграли бы от греческого дефолта, особенно крупные французские и немецкие банки. То же самое можно сказать о банках США, «Слишком Больших, Чтобы Обанкротиться», которые рассматривали кризис в Греции как финансово-спортивное событие, заключая кредитные дефолтные свопы со ставками на то, что Европа одолжит Греции деньги для выплаты долгов. В октябре 2010 года министр финансов Гайтнер настоял на том, чтобы европейцы не списывали долги Греции, опасаясь, что Ирландия, Португалия, Испания и Италия могут потребовать такого же обращения. В дополнение к угрозе платёжеспособности банков по всей Европе, банки Уолл-стрит выписали так много свопов по кредитным дефолтам, что финансовая система США могла рухнуть. Гайтнер пригрозил, что, если ЕЦБ не настоит на получении платежей в полном объёме, это также приведёт к падению европейской экономики.

Когда 3 ноября 2011 года в Каннах начались совещания Большой двадцатки, президент Обама призвал европейских лидеров вложить больше денег в Европейский фонд финансовой стабильности, чтобы он мог одолжить Греции достаточно для спасения её от дефолта и, между прочим, позволить инвестиционным банкам США и спекулянтам выиграть ставки, которые они сделали на греческих облигациях.

Вопросы сосредоточились на технической проблеме: будет ли соглашение большинства держателей облигаций о списании греческого долга представлять собой дефолт? Рейтинговое агентство «Стандард энд Пур» понизило кредитный рейтинг Греции на две ступени в мае 2011 года, исходя из предположения, что даже «добровольное» списание или продление срока погашения долга по его ссудам спасения 2010 года, «вероятно, будет представлять собой проблемный обмен», то есть «выборочный дефолт». Это означало, что Уолл-стрит и другие банки, подписавшие страхование от дефолта, будут обязаны платить держателям облигаций. Именно это побудило президента Обаму убеждать Европу не прощать греческие займы, а предоставить новые кредиты, чтобы Греция могла выплатить держателям облигаций и позволить финансовым «жучкам» из США избежать необходимости погашения долгов.

На ежегодном экономическом собрании Фонда имени Бёклера в Берлине (а также на совещаниях во Франкфурте) в начале ноября я слышал, как банкиры и другие участники были потрясены тем, что национальная политика США открыто лоббировала спонсоров избирательных кампаний с Уолл-стрит. Один политик сказал мне, что президент Обама продемонстрировал Европе, что независимо от того, кто является президентом Соединённых Штатов и какими бы большими ни казались надежды на прогрессивное решение, Европа не может полагаться на американских лидеров.

Чтобы защитить банки США, которые принимали участие в азартных играх типа «АИГ», выписывая страховки от дефолта для держателей облигаций греческого долга, ЕЦБ лукаво предложил называть дефолт «добровольным пересмотром договора», попросив банки и других держателей облигаций списать долг добровольно. Но немецкие политики настаивали на том, чтобы держатели облигаций понесли убытки, особенно ввиду высоких процентных ставок, которые получали недавние покупатели греческих облигаций. В конце концов, предполагается, что проценты должны компенсировать риск — но инвесторы-стервятники надеялись на полные выплаты.

Совещания Большой двадцатки закончились разбродом, неуверенностью в том, насколько далеко можно подвинуть Грецию.