Майкл Хадсон - Убийство Хозяина - Как финансовые паразиты и долговое рабство разрушают мировую экономику

На выборах президента США в 2008 году избиратели хотели покончить с многомиллиардными подарками воротилам с Уолл-стрит и с военными авантюрами Чейни-Буша за границей. Барак Обама преподнёс себя как кандидата «надежд и изменений». В атмосфере, в значительной степени определяемой гневом общественности в отношении спасений банков, Обама и другие демократы говорили о списании долгов по ипотеке у «тонущих в долгах» домовладельцев, снижении до прежнего уровня зарплат и бонусов в банках и о возврате полномочий регулирующим агентствам, которые подорвали администрации Рейгана, Буша и Клинтона. Конгресс не вписал ничего из этого в своё законодательство по программе TARP или не оказал давление на правительственные агентства, потребовав ограничить траты банками тех даровых средств, которые те получили на своё спасение. Была надежда, что это изменится при строгом наказе избирателей, который отдал под контроль демократов Палату представителей и Сенат так же, как и само президентство. Открылась политическая возможность провести глубокие реформы.

Но Обама быстро прихлопнул такую возможность. Хотя Обама выдвигался с популистской платформой, его роль состояла в привлечении на сторону спонсоров его кампании либеральных избирателей Демократической партии из городской рабочей силы, расовых и этнических меньшинств, защитников окружающей среды и активистов антивоенного движения. За прошлые полвека стратегия Демократической партии заключалась в создании «меню» обещаний из двух колонок. В колонке А отражались надежды и изменения, которых хотят избиратели. Это платформа, с которой демократы идут на выборы. Колонка Б представляет то, что хотят главные спонсоры и лоббисты партии. Обама выиграл выборы, выражая словами эти надежды 99 процентов, но сделал на практике то, что хотели спонсоры его кампании, входящие в Один Процент. Его язык был популистским, а политика — олигархической и нацеленной против изменений.

Обама, мастер применения поворота кругом с изяществом и улыбкой, предложил бывшего инвестиционного банкира Рама Эмануэля на должность руководителя своего аппарата, чтобы придушить левое крыло партии, а старую банду Клинтона, сторонников «Рубиномики», во главе с Ларри Саммерсом, главным экономическим советником, и Тимом Гайтнером на министерстве финансов, назначил на ключевые политические посты, чтобы воспрепятствовать регулированию банков или списаниям долгов. Вместо удовлетворения общественного запроса назначить регуляторов Уолл-стрит, высшая административная бюрократия была привлечена в основном из банков «Голдман Сакс» и «Ситигруп» и не включила ни одного подлинного регулятора вроде Шейлы Бэйр или Нейла Барофски из администрации Буша.

Экономическая политика после 2008 года стала политикой спонсоров избирательной кампании, которые при Клинтоне входили в финансируемый Уолл-стрит Совет руководства Демократической партии. Преемственность от администрации Клинтона к администрации Обамы соблюдалась благодаря экономической политике Саммерса и Джека Лью, другого коллеги Рубина. В министерстве юстиции Эрик Холдер и Лэнни Брейер блокировали судебное преследование банкиров и лишили финансирования следователей по финансовому и корпоративному мошенничеству из ФБР или Комиссии по ценным бумагам и биржам.

Назначение Обамой кабинета, утверждённого Уолл-стрит, показало его намерение блокировать реформы и прежде всего облегчение долгового бремени, что поддержали и ожидали большинство избирателей. А получили избиратели после 2008 года финансиализированное «глубинное государство», концентрирующее ещё больше богатства в руках Уолл-стрит, нулевой результат от пустых разговоров Обамы о подъёме минимальной заработной платы и кампанию по уменьшению дефицита федерального бюджета за счёт сокращения социального обеспечения и других экономических программ «Нового курса» вместо государственных расходов для поддержки восстановления.

Поручение финансовой политики Гайтнеру, чтобы воспрепятствовать облегчению долга

Обама поручил экономическую политику министерству финансов, вручив министру Гайтнеру пробанковскую роль, которую при Билле Клинтоне играл Рубин. Гайтнер уже работал на Уолл-стрит как президент нью-йоркской ФРС, сайт которой описывает его «основную задачу» как определённый «контроль и регулирование финансовых учреждений во втором округе», расположенном в центре Нью-Йорка. Гайтнер уверял опрашивающих его на слушаниях в Конгрессе перед утверждением в должности в марте 2009 года, что он отказался выполнять намеченную ему задачу: «Прежде всего, я никогда не был регулятором... Я не регулятор».