Людвиг Мизес - Либерализм

Смысл этой заботы об общественном интересе часто понимался неверно. Некоторые считали, что его этическая ценность заключается в самом факте жертвы, в отказе от немедленного удовлетворения. Они отказывались понимать, что этически ценным является не жертва, а цель, которой она служит, и настаивали на приписывании этической ценности жертве, самоотречению как таковому и только ради него самого. Но жертвенность нравственна только тогда, когда служит нравственной цели. Есть большая разница между человеком, который рискует своей жизнью и собственностью ради доброго дела, и человеком, который жертвует ими, не принося этим какой-либо пользы обществу.

Нравственно все, что служит сохранению общественного порядка; все, что приносит ему ущерб, является безнравственным. Соответственно, когда мы приходим к заключению, что некий институт приносит обществу пользу, против него уже нельзя продолжать выдвигать обвинения в безнравственности. Могут существовать разные мнения по поводу общественной полезности или вредности конкретного института. Но как только он признан полезным, уже нельзя более настаивать на том, что по каким-то необъяснимым причинам его следует осудить как безнравственный.

Соблюдение нравственного закона соответствует конечным интересам каждого индивида, потому что от сохранения общественного сотрудничества выигрывают все, хотя он и требует от каждого жертвы, пусть даже и условной, которая с лихвой компенсируется намного большим выигрышем. Чтобы это осознать, требуется определенное понимание взаимозависимости вещей, а чтобы привести свои действия в соответствие с обретенным пониманием, требуется определенная сила воли. Те, кому не хватает этого понимания или при наличии понимания не хватает необходимой силы воли, чтобы им пользоваться, не способны добровольно следовать нравственному закону. Данная ситуация не отличается от ситуации, подразумевающей соблюдение правил гигиены, которым должен следовать индивид в интересах собственного благополучия. Человек может поддаться болезненному саморазрушению типа увлечения наркотиками либо потому, что не знает о последствиях, либо потому, что считает их меньшим злом, чем отказ от получения немедленного удовольствия, либо потому, что ему не хватает необходимой силы воли, чтобы вести себя в соответствии с тем, что ему известно. Некоторые считают, что общество имеет право прибегнуть к принудительным мерам, чтобы наставить такого человека на путь истинный, никому не позволяя бездумными действиями подвергать опасности собственную жизнь и здоровье. Они хотят насильно удерживать алкоголиков и наркоманов от их пороков и заставлять их беречь свое здоровье.

Вопрос о том, соответствует ли в этих случаях принуждение поставленной цели, мы рассмотрим позже. Здесь нас интересует совершенно другое, а именно: следует ли принудительно удерживать от совершения своих действий людей, поведение которых ставит под угрозу продолжение существования общества. Поведение алкоголиков и наркоманов вредит только им самим; человек, нарушающий законы морали, управляющие жизнью человека в обществе, приносит вред не только самому себе, но и всем остальным членам общества. Жизнь в обществе была бы совершенно невозможна, если бы люди, которые желают продолжения его существования и ведут себя соответственно, должны были отказаться от применения силы и принуждения против тех, кто готов своим поведением расшатывать общество. Небольшое число антиобщественных индивидов, т. е. людей, не желающих или не способных принести временные жертвы, которых от них требует общество, может сделать невозможным само общество. Без применения мер сдерживания и принуждения к врагам общества не может быть никакой жизни в обществе.

Мы называем общественный аппарат сдерживания и принуждения, который заставляет людей придерживаться правил жизни в обществе, государством; правила, по которым действует государство, – правом; а органы, на которые возложена ответственность управления аппаратом принуждения, – правительством.

Существует, впрочем, секта, которая верит, что можно вполне спокойно обойтись без любых форм принуждения и основать общество целиком и полностью на добровольном соблюдении морального кодекса. Анархисты считают государство, право и правительство совершенно излишними институтами в условиях общественного порядка, который действительно служил бы благу каждого, а не только особым интересам привилегированного меньшинства. Только лишь потому, что нынешний общественный порядок основан на частной собственности на средства производства, существует необходимость прибегать к сдерживанию и принуждению для ее защиты. Как указывают анархисты, если уничтожить частную собственность, то все люди без исключения стали бы стихийно соблюдать правила общественного сотрудничества.