Наталья Иванова: Либерализм: взгляд из литературы

Известно: литература в России, и особенно в СССР, была «нашим всем» – и трибуной общественной мысли, и перманентным политическим диспутом, социологией и философией. Отнюдь не только собственно художественной литературой, литературой как искусством. Естественно, что при таком положении дел литература являла собой и место политических дискуссий, и место дискуссий о будущем России. Отсюда – ее особая влиятельность, отсюда – и особенный статус русского писателя («властителя дум»), не только призванного отвечать на острые вопросы действительности, но и ответственного за ее состояние. И прежде всего – за состояние общества.

То, что в других исторических условиях развилось бы самостоятельно, в России всегда принимало литературные формы. Вернее, так сращивалось с литературой, что отделить одного от другого почти невозможно, не повредив сущности.

Так и с либерализмом – как политическим течением, общественным сознанием, философским выбором. Диагноз, который ставит ему сегодня сама либеральная художественная словесность, неутешителен. Процитирую один из самых непосредственных парадоксальных примеров (цитата «вынута» из романа, выдвинутого на Букеровскую премию): «И все сразу заговорили о том, что в России сегодня наблюдается возникновение антисемитизма вовсе не в той среде, в которой привычно было антисемитизм наблюдать, – в среде либерально настроенной интеллигенции . Она обанкротилась, либеральная интеллигенция , потерпела провал на сломе эпох. Поэтому ненавидит и завидует всем, мало-мальски преуспевшим». [1]

Либерализм как течение мысли в России имеет недлинную и прерывную историю – в отличие от свободолюбия как личного нравственного выбора.

После октябрьского переворота либеральная мысль открыто существовала только в эмиграции.

«Либералами» внутри СССР именовали ту творческую интеллигенцию, которая приветствовала ослабление хватки режима (в «оттепель» и «перестройку», например), способствовала смягчению полицейских нравов и насаждению свободомыслия. Советскими либералами в разное время были А. Твардовский, К. Симонов, вся редакция журнала «Новый мир», так называемые «шестидесятники» (Е. Евтушенко, А. Вознесенский), театр Ю. Любимова на Таганке с его инсценировками прозы и стихов советских писателей-либералов. Был распространен среди литераторов советского времени и ситуативный либерализм: тот или иной писатель, соответствуя духу времени (и ловя этот дух), в периоды относительного либерализма властей («вегетарианские времена», по выражению Ахматовой) выступал как советский либерал, а в периоды идеологических «заморозков» – как опасливый ретроград. Подлинным либералом после 1968 года стал Юрий Трифонов, в повестях городского цикла («Обмен», «Долгое прощание», «Предварительные итоги») впервые безыллюзорно описавший советский либерализм и его представителей.

Исайя Берлин в книге «История свободы. Россия» анализирует то, что он называет «советским литературным пейзажем» [2] , существование русской интеллигенции при советском режиме, и говорит об «искусственной диалектике», с помощью которой власть от крайней точки фанатизма (политические чистки и казни, уничтожение «врагов», усиление пропаганды, насаждение страха – это теза) переходила к «некоторым послаблениям» (это антитеза). К либерализации «в отдельных областях, например в литературной критике, поэзии или археологии, <���…> Снова легче дышится, слышны разговоры о мудрости правителей, о том, что наконец-то раскрылись их глаза на „произвол“; рождается надежда на расширение свобод; начинается оттепель». Далее Берлин пишет: «…непрерывная последовательность „либеральных“ и репрессивных шагов советских правителей строго сохраняется, хотя этот метод больше не поддерживается виртуозным мастерством (или личным садизмом) Сталина».

Одним из побочных последствий этого «метода», «оригинального изобретения Сталина», была, по Берлину, «полная деморализация слоя, который в СССР <���…> обозначают словом „интеллигенция“». [3]

Однако именно эта «диалектика» как раз и имела среди своих последствий возникновение «советских либералов» – наряду с «советскими ретроградами» в литературе и искусстве. Притом и те и другие размещались внутри советской элиты. Советские либералы были ближе всего (по стилю жизни, если не по убеждениям – слишком сильное слово) к западникам; советские консерваторы – к почвенникам. Но наряду с этим существовало и другое – подспудное – направление либеральной мысли в литературе, из советского либерализма вышедшее в диссидентство.