Самир Амин - Вирус либерализма - перманентная война и американизация мира

К концу двадцатого столетия мир поразила болезнь. Не для всех она стала фатальной, однако пострадали от нее все. Вызывавший болезнь вирус был назван «вирусом либерализма». Этот вирус впервые появился примерно в XVI веке в треугольнике с вершинами в Париже, Лондоне и Амстердаме. Симптомы проявления болезни казались тогда безобидными. Мужчины, которых вирус поражал чаще, чем женщин, не только привыкли к нему, выработав необходимые антитела, но и оказались способны воспользоваться порождаемым вирусом избытком энергии. Затем вирус пересек Атлантику и прижился среди тех, кто, не обладая антителами, распространял его дальше. В результате этот недуг начал принимать крайние формы.

Этот вирус вновь объявился в Европе ближе к концу XX века, вернувшись из Америки, где он подвергся мутации. Окрепнув, он сумел одолеть множество антител, выработавшихся у европейцев на протяжении трех предыдущих столетий. Вирус вызвал эпидемию, которая могла стать смертельной для всего человечества, если бы не самые крепкие из обитателей Старого Света, которым удалось пережить эпидемию и, в конце концов, победить болезнь.

Вирус вызывал у своих жертв любопытную шизофрению. Люди больше не хотели жить как целостные существа, организовываясь ради производства того, что является необходимым для удовлетворения их нужд (ученые назвали это «экономической жизнью») и одновременно совершенствуя институты, правила и обычаи, позволяющие им развиваться (те же ученые назвали это «политической жизнью»), сознавая, что эти два аспекта социальной жизни неразделимы. С тех пор они время от времени впадали в состояние homo oeconomicus, человека экономического, перекладывая на «рынок» ответственность за автоматическое регулирование их «экономической жизни», и так же время от времени превращались в «граждан», доверяя избирательным урнам свои пожелания относительно того, кому следует нести ответственность за установление правил игры в их «политической жизни».

Кризисы конца XX и начала XXI столетий, которые сейчас благополучно и окончательно остались позади, были следствием неразберихи и тупиковых ситуаций, порожденных этой шизофренией. Разум — настоящий, а не по американскому образцу — в конечном счете поборол заболевание. Все выжили: европейцы, азиаты, африканцы, американцы и даже техасцы, которые с тех пор сильно изменились и стали походить па нормальных людей.

Я нарисовал этот счастливый конец не потому, что являюсь неисправимым оптимистом, а потому, что если следовать иному сценарию, писать историю будет просто некому. Другой вариант развития событий предполагает правоту Фукуямы — либерализм возвестил о конце истории. Все человечество погибло в Холокосте. Последние оставшиеся в живых техасцы сплотились в банды бродяг, которые, в свою очередь, также были принесены в жертву по приказу предводителя их секты, которого они считали харизматической фигурой. Его гоже звали Бушем.

По моему представлению, история нашей эпохи когда-нибудь будет описана именно таким образом. В любом случае, с помощью этих понятий я и предлагаю проанализировать вышеупомянутые кризисы.

Основополагающие идеи, на которых основывается господствующее либеральное видение мира, просты и могут быть вкратце изложены следующим образом.

Либералы ставят знак равенства между социальной эффективностью и эффективностью экономической, которую, в свою очередь, путают с финансовой доходностью капитала. Подобное упрощение отражает характерное для капитализма преобладание экономики над всем прочим. Порожденная идеей такого преобладания атрофированная общественная мысль до крайности «экономи-стична». Любопытно, что этот упрек, несправедливо направленный против марксизма, на самом деле служит характеристикой капиталистического либерализма.

Развитие общих законов рынка (тех, в которые по возможности меньше вмешиваются) и демократии объявлены взаимодополняющими. А вопрос о конфликте между общественными интересами, выраженными вмешательством в рынок, и общественными интересами, предающими смысл и являющимися сутью политической демократии, даже не поднимается. Экономика и политика не образуют два измерения социальной реальности, которые, будучи автономны сами по себе, взаимодействуют в рамках диалектических отношений; фактически капиталистическая экономика управляет политикой, созидательный потенциал которой она уничтожает.