Владимир Павленко - Мифы «устойчивого развития». «Глобальное потепление» или «ползучий» глобальный переворот?

Во-первых, обратим внимание на предсказанную Бжезинским взаимосвязь между «новыми технологиями» и «интенсивной конфронтацией», «нагнетанием социальной (внутриполитической) и международной напряженности». С распадом СССР именно это и стало происходить, причем абсолютно безнаказанно для западных инициаторов.

Во-вторых, здесь просто нельзя обойти стороной вопрос о так называемых «универсальных электронных картах россиянина», являющихся детищем проекта «Электронная Россия». Создается впечатление, что наша страна становится не просто «творческим обществом», но и «полигоном» для неограниченных испытаний скрытых замыслов такого масштаба, которые пока не решаются внедрять на самом Западе. Что это — глупость, предательство или следование инструкциям в рамках упомянутых секретных обязательств?

Не исключено, что и просто манипулирование ничего не понимающими в этом политиками. Кстати, именно способностью (или неспособностью) оказаться объектом таких манипуляций политик, какой высокий пост он бы ни занимал, отличается от государственного деятеля, являющегося, как правило, не объектом, а субъектом ведущейся с его участием игры.

Поскольку все эти предсказания Бжезинского либо уже сбылись, либо находятся в стадии практической разработки, а то и реализации, нам придется обратить более пристальное внимание на поиск происхождения этих идей, поразительно близко копирующих изыскания идеологов фашизма и особенно нацизма. Тем более что у Бжезинского в англосаксонском мире имелось как минимум четыре куда более масштабных предшественника, чем он сам: основатель «Общества круглого стола» и британских южноафриканских колоний С. Дж. Родс, советник двух президентов США — В. Вильсона и Ф. Д. Рузвельта — полковник Э. М. Хаус, писатель-фантаст Г. Уэллс и нобелевский лауреат Б. Рассел. И сонм организаторов и исполнителей — от председателя Комитета военной промышленности США Б. Баруха и британского лорда Бивербрука до ряда известнейших американских политических «династий» — всех, как на заказ, немецкого происхождения.

Через девять лет после «Технотронной эры», в 1975 году, вышел также ни разу не опубликованный на русском языке доклад Трехсторонней комиссии «Кризис демократии», предварявшийся вступительной статьей того же Бжезинского. Приведем конспективные выдержки и из этого документа (в сокращенном авторском переводе). Сделаем это в объеме, минимально необходимом для того, чтобы убедиться в том, что уточнение и корректировка этих планов не останавливались ни на минуту и на них никак не влияла текущая политическая конъюнктура — будь на дворе «разрядка» или новый виток холодной войны.

«Наложение кризиса демократии на кондратьевский 50-летний цикл в экономике создает угрозу для Запада не выбраться из кризиса до конца XX века <...>. Подобно 20–30-м годам, когда мир стоял перед перспективой войны за спасение демократии, в 70-х и 80-х годах

он может оказаться (sic!) перед перспективой войны за уровень благосостояния, достаточный для обеспечения демократии <...>.

(Ясное дело: „теленочек маленький, на всех не хватит"; о близости войн за ресурсы сегодня не говорит только ленивый, но первым о такой перспективе, как помним, еще в 1952 г. предупредил не кто иной, как И. В. Сталин. — Авт.)

<...> Вызовы устойчивости демократических правительств проистекали от аристократии, военных, средних классов и рабочего класса <...>. В настоящее время вызов проистекает от интеллектуальных и других групп, которые объясняют свое отвращение к демократии ее неэффективностью, коррупцией и материализмом и приверженностью монополизму.

(Обратим внимание на словосочетание „интеллектуальные и другие группы", почти текстуально совпадающее с приводившейся выше формулировкой Д. Рокфеллера; это — свидетельство подлинности данных групп, как и долгосрочности осуществляемой ими глобальной стратегии. — Авт.).

<...> Демократия может дать ход тенденциям, которые, (sic!) если их не проверяет какой-нибудь другой субъект, могут привести к ее ликвидации.

(Этот „какой-нибудь другой субъект", надо полагать, призван олицетворять собой оруэлловское „министерство правды". — Авт .).

Чем более демократичная система — тем более она уязвима.

Признаки: ослабление демократического контроля, девальвация любых форм авторитета, тенденция к росту безответственности правительств <...>.