Владимир Павленко - Мифы «устойчивого развития». «Глобальное потепление» или «ползучий» глобальный переворот?

В условиях тотального предательства «верхов» большинство рядовых коммунистов нараставшие деструктивные тенденции поняли и осмыслили, увы, слишком поздно, когда сама КПСС уже стала необратимо делиться на разнообразные идейно-политические платформы и распадаться по союзным республикам. Своеобразным «осиновым колом» можно считать создание по инициативе Горбачева в 1990 году Коммунистической партии РСФСР, превосходившей по численности компартии всех остальных союзных республик вместе взятые. Так ли неправ был И. В. Сталин, когда с корнем вырвал в конце 1940-х годов аналогичные планы фигурантов «Ленинградского дела» вместе с их авторами?

Вывод для современности из этого ясен: необходимо немедленно прекратить политические спекуляции и разборки с советским прошлым, в которые страну усиленно втягивают те, кто не заинтересован в ее возрождении, а возможно и целенаправленно работает на ее разрушение.

В. С. Соловьев писал, что национальная идея — это «не то, что нация думает о себе во времени, но то, что Бог думает о ней в вечности» 51 51 Глобалистика. Международный энциклопедический словарь / Ред., сост. И. И. Мазур, А. Н. Чумаков. М., СПб., Нью-Йорк, 2006. С. 793. . Ф. И. Тютчев прямо противопоставлял Россию Западу, Ватикану и революции как методам установления над Россией внешнего управления 52 52 Тютчев Ф. И. Россия и Запад // Россия и Запад. Сборник. М., 2007. С. 78–95; Он же. Записка // Там же. С. 42–52; Он же. Россия и революция // Там же. С. 53–62. .

Отсюда же проистекает формула «цветущей сложности» К. Н. Леонтьева, призывающая к динамизму проектного строительства в его начале и к консервации того, что уже создано. Разрушая Советский Союз, мы просто забыли об этом предостережении нашего знаменитого соотечественника 53 53 Леонтьев К. Н. Византизм и славянство // Цветущая сложность. Избранные статьи. Сборник. М., 1992. С. 67–126. .

Таким образом, Россия — не часть Запада, а самостоятельная цивилизация с собственным уникальным генезисом и вкладом в мировую историю. Но в 1991 году, подобно февралю 1917 года, российская проектность прервалась. Если она не возобновится, как возобновилась в Октябре того же 1917 года, страну ждет дальнейший распад и участь прекратившей существование цивилизации, описанная Тойнби в «Постижении истории».

Через призму проектной концепции распад Советского Союза и возглавлявшегося им социалистического содружества видится поражением нашей страны в очередном раунде миропроектной конкуренции со своим главным оппонентом — цивилизацией «коллективного Запада» во главе с ее англосаксонским ядром.

Мы уже установили, что это поражение было предопределено предательством значительной части советской элиты, которая, подобно Иуде, отказалась от отечественной проектности в обмен на «тридцать сребреников», которые сулились ей в виде интеграции в Запад и обещанного места в ряду элитарных представителей «сильных мира сего». Для того чтобы подвести черту под рассмотрением внутриэлитных причин фиаско советского проекта, отнюдь не предопределенного естественных ходом исторических событий, приведем датированные 1997 годом рассуждения на этот счет академика Д. М. Гвишиани, одного из стоявших у истоков этого процесса члена Римского клуба. Отметим, что они представляют собой весьма любопытный образчик попытки оправдаться за содеянное, одновременно обелив в общественном сознании тот период, способом, очень напоминающим знаменитое черномырдинское «хотели как лучше, а получилось как всегда».

«То, что происходит с нами сегодня, с огромным трудом подается осмыслению — слишком серьезны и кардинальны перемены. Но именно их серьезность и кардинальность безотлагательно требуют глубокого анализа. К нашей многострадальной стране, бывшему Советскому Союзу, прикованы взоры всего мира, а сами мы исследуем собственное прошлое.

Однако общественное мнение обращено, главным образом, на послереволюционный и довоенный период; пятидесятые годы освещаются до сих пор слабее, время же с середины шестидесятых годов, получив мрачное наименование „периода застоя", остается в пренебрежении. Между тем именно в те годы начинался и медленно, с трудом, со многими отступлениями развивался процесс движения к „открытому" обществу, к международному сотрудничеству, к осознанию глобальных общечеловеческих ценностей. Критическая переоценка многих принятых в нашей теории и практике стереотипов и догм возвращает нас к временам 20–30-летней давности, где следует искать первые робкие ростки нового видения мира, давшие сегодня столь бурные побеги.