Владимир Павленко - Мифы «устойчивого развития». «Глобальное потепление» или «ползучий» глобальный переворот?

Можно вспомнить еще и о восстановлении уже вручающихся немецким «героям Афганистана» «железных крестов», по статусу являющихся высшими военными наградами не Германии, а рейха. Поэтому весьма наивен тот, кто принимает появление в названии книги Мюллера говорящей первой части за недоразумение или не придает этому должного значения. В начале, как известно, было слово. И слово, обращающее российскую историческую память к хорошо знакомому нам плану «Барбаросса», произнесено именно в канун памятного и печального для нас всех юбилея. Причем не героем анекдота «пивоваром Гюнтером Шульцем», который, впервые побывав в России и возмутившись здешними порядками, «взял да и замерз под Сталинградом», а высокопоставленным военным чиновником бундесвера.

Имеющий уши да услышит!

У автора этих строк создается устойчивое впечатление, что проект Париж — Берлин — Москва вообще задуман не для практической реализации, а для отвода и затуманивания российской элите глаз подобными «европейскими перспективами». Нас как будто специально, с одной стороны, заманивают, а с другой — подталкивают в эту ловушку. Вот и упоминавшийся нами Р. Хантер пишет о сценарии, при котором «российские сторонники атлантизма получат возможность интегрироваться с Европой без того, чтобы США дышали им в затылок», как о самом неблагоприятном для Вашингтона. Кроме него, подчеркивает Хантер, есть и другие сценарии, связанные, в частности, с тем, что НАТО «продолжит угрожать России окружением, <...> и Россия начнет усиливать свои связи внутри БРИК и Шанхайской организации сотрудничества (ШОС), так как будет вынуждена отказаться от своей мечты о присоединении к Европе <...>» 208.

Если учесть, что сам термин БРИК был изобретен в 2001 году главным экономистом финансовой компании «Goldman & Sachs» Дж. О’Нилом, а также то, что сегодня эта группа расширилась за счет входящей в англосаксонское глобально-управленческое ядро Южной Африки, то данный сценарий Хантера отнюдь не выглядит утопическим *.

Отметим, что в приведенной «заманивающей» цитате Хантера можно поспорить и с утверждением о существовании российской мечты присоединиться к Европе. История учит, что данная мечта принадлежит в основном вестернизированной части российской элиты, соответствующие авантюры которой, всякий раз проваливаясь, очень дорого обходились стране.

Вот как оценивает перспективы взаимодействия России с Североатлантическим альянсом по завершении ноябрьского саммита «Россия — НАТО» в Лиссабоне бывший посол США в НАТО К. Уолкер:

«Совместная работа НАТО и России в тех областях, где они имеют общие интересы, соответствует требованиям здравого смысла и хорошей политике. Такие общие интересы у них есть по вопросу транзитного пути в Афганистан; общность интересов должна быть и в вопросе ПРО (и это все; никаких „общих интересов" за рамками этого скудного перечня Уолкер, следовательно, не видит. — Авт.). Однако в реальном мире для совместной работы с Россией необходимо, чтобы Россия хотела работать с НАТО. Но Россия (к сведению наших сторонников сближения. — Авт.) по сей день смотрит на сочетание своих интересов с интересами НАТО как на баланс с нулевой суммой.

Мы уже неоднократно пытались организовать сотрудничество между НАТО и Россией <...>. Но за эти годы демократия в России подверглась значительным ограничениям, Россия оккупировала часть территории Грузии, прекратила выполнять условия договора об ограничении и сокращении обычных вооружений в Европе,

<...> выступила против размещения средств ПРО в Центральной Европе, заявила претензию на то, что ее соседи составляют ее сферу влияния, и в Концепции национальной безопасности РФ назвала НАТО угрозой номер один для России » 539 (курс. — Авт.). Маленький, но характерный штрих. Вообще-то «угрозой номер один» в соответствующих российских документах названа не НАТО, а перспективы ее расширения. Но дипломаты такого уровня, как Уолкер, не оговариваются, а произносят то, что считают нужным донести до общественности.

Так понимают ли российские адепты сближения с НАТО, что речь идет об интеграции отнюдь не с Европой, а с США, ибо Америка уйдет из Старого Света лишь номинально, сохранив в своих руках все основные инструменты контроля и воздействия на развитие ситуации? И что Россия в таком альянсе будет вынуждена играть не по своим представлениям о себе как «равноправном партнере», а по американским правилам, предполагающим — в самом лучшем случае — превращение нашей страны в младшего сателлита, выполняющего «грязную работу» в «чужеземных операциях»?