Герфрид Мюнклер - Империи. Логика господства над миром. От Древнего Рима до США

В успехе реформ Октавиана, получившего в 27 г. до н. э. от Сената почетное прозвище Август («Возвышенный»), ключевым было создание устойчивой к коррупции административной элиты, при этом он ставил не только на институциональные перемены, но и на глубокие нравственные реформы внутри имперского высшего общества. В новейшей литературе религиозной политике Октавиана и его мерам в отношении нравственности часто придают оттенок глубоко засевшего в нем консерватизма, связывая его с личной системой ценностей императора. Другие указывают на то, что он пришел к власти именно теми методами, с которыми сам же потом так упорно боролся. Связанное с этим обвинение в лживости вполне может быть оправдано с точки зрения моральной когерентности. Но при обновлении и консолидации империи речь идет не о моральной последовательности, а о политическом эффекте66. Устранение коррупции, которая сильно распространилась в республиканской олигархии67, было предпосылкой к тому, чтобы имперский способ изъятия прибавочного продукта, предполагающий механизм захвата трофеев полководцами в своих регионах, а также проконсульскими чиновниками, сменить на регулярное, упорядоченное налогообложение. При этом следовало обеспечить ситуацию, при которой необходимый для этого персонал обладал бы иммунитетом к желанию обогатиться за счет затрат государственной власти и к намерению увеличить свое личное влияние. Именно в этой сопротивляемости коррупции имперской административной элиты и заключалась цель августовских реформ в области религии и общественной нравственности. Данной цели послужили и многочисленные «чистки» в Сенате (конечно, при этом были устранены и не запятнанные пороками противники Октавиана), а также lex Iulia de ambitu [69] закон Юлия против злоупотреблений (лат.). , который карал чиновников, уличенных в продажности, отстранением от карьеры на срок до пяти лет68.

Октавиан, однако, заботился не только о политической лояльности и административной надежности имперских элит, но и об их физической репродукции. В первые годы после окончания гражданских войн он обновил политический класс Рима, привлекая в столицу граждан из италийских провинций, делая всадников патрициями и назначив многих новых сенаторов. Но насколько эта политика оказалась верным средством для увеличения количества его сторонников на руководящих должностях? Октавиан не собирался постоянно пользоваться таким способом рекрутирования имперской элиты, а полагал ее вынужденным средством для исключительных случаев. Вместо этого он делал ставку на физическое самовоспроизводство элиты, неважно, будет ли это обзаведение своими детьми или же, что было широко распространено в Риме, усыновление. Для не состоящих в браке персон были ограничены права наследования, а притязания государства на имущество умерших бездетными были усилены. Император приказал поддерживать семьи более чем с двумя детьми и ввел жесткие штрафы за развод и безнравственное поведение. Консул, имевший многочисленных детей, получал преимущество перед не столь плодовитым коллегой и мог выбрать себе проконсульскую провинцию, вместо того чтобы просто получить ту, которую дают69. Август, таким образом, ставил не на «целибатствующую» элиту, которую пришлось бы постоянно пополнять и обновлять, а на самовоспроизводящу- юся, что имело следствием ограничение его влияния на ее персональный состав. Это можно рассматривать как этап его программы превращения рогезіає в аисшгпаз (власти в авторитет)70, в котором видится попытка обеспечить демографическую стабильность в империи (проблема, которая заботила императоров и впоследствии), при этом элита должна была послужить образцом ее населению. Наконец, это можно интерпретировать и как меру, которая должна была повысить сопротивляемость коррупции административной и военной элиты. Те, кто оказывался связан цепью поколений в рамках семьи, были бы менее уязвимы при попытках подкупа, нежели карьеристы-индивидуалисты, которые при любых обстоятельствах будут вынуждены заботиться о своей славе, а не о судьбе своих детей и внуков [70] Любопытное рассуждение автора, однако логика чиновничества, судя, например, по гоголевскому «Ревизору», строго обратная: обилие детей попросту прово цирует брать взятки для их прокорма. .

«Августовский барьер», таким образом, представляет собой сочетание решительных реформ, за счет которых империя заканчивает фазу своей экспансии и переходит в следующую фазу упорядоченной стабильности, длительного поддержания своего состояния. При этом, в контексте циклической теории, дело заключается в продлении ее пребывания в верхнем сегмента цикла, насколько возможно. В случае с Римской империей это в конце концов привело к тому, что республиканское циклическое представление об истории, господствовавшее от Полибия до Саллюстия, сменилось имперским представлением об Roma aeterna [71] Рим и сейчас называют «Вечным городом», с латыни - Urbs aetema. , о вечной продолжительности существования империи71. Если рассматривать реформы вообще, то переход через «августовский барьер» был равносилен глубокому обмену источников власти: востребованность военной мощи существенно снизилась, из-за чего Октавиан и сократил весьма значительно количество войск, а параллельно с этим возрос вес политической, экономической, но прежде всего идеологической власти. Последняя помимо идеологии вечности особенно проявилась в идее мира, Pax Romana, как новой легитимной модели империи: до тех пор, пока существует Римская империя, будет господствовать мир, и чем прочнее она будет, тем более надежным будет мир.