Леонид Млечин - Путин и Трамп. Враги, соперники, конкуренты?

Президент Никсон и государственный секретарь Генри Киссинджер, твердо намеренные сотрудничать с Москвой, пытались спасти закон о торговле с СССР. Призывали советских вождей: помогите себе сами!

На заседании политбюро Брежнев не мог сдержать своего недовольства. Он уже понял, чем грозит начавшийся скандал:

— Разгорелась истерия вокруг так называемого образовательного налога на лиц, выезжающих за границу. На прошлом заседании политбюро мы условились, что товарищ Андропов примет соответствующие меры. Я сказал тогда — приостановить взимание налогов. Не отменяя закона, отпустить партию человек в пятьсот евреев, которые никакого отношения ни к секретности работы, ни к партийным учреждениям не имеют. Но стал я проверять, душа моя беспокойная. Думаю, спрошу товарища Щелокова.

Брежнев позвонил министру внутренних дел. Тот ответил, что ему о решении заморозить взимание налога ничего не известно.

— Щелоков не виноват, — оправдал министра генеральный секретарь, — он не был на политбюро. Звоню Юрию Владимировичу: как же так? Юрий Владимирович говорит: я разговаривал с замом Щелокова. Значит, заместитель ему не передал. Звоню товарищу Громыко, прошу проверить по консульствам. Оказывается, до сих пор взимают плату…

— Это было до вашего указания, — оправдывался председатель КГБ Андропов.

— Мы говорим об этом с прошлого года, — отрезал Брежнев. — Указания не выполняются. Меня это беспокоит. Я не ставлю вопрос об отмене закона, а если хотите, и этот вопрос можно бы поставить. Или мы будем зарабатывать деньги на этом деле, или проводить намеченную политику в отношении Соединенных Штатов. Джексон уже внес свою поправку. Джексон нас опередил. Вот я и думаю, чего тогда стоит наша работа, если так оборачивается дело? Ничего!

Председатель КГБ попросил слова:

— За последнее ваше указание, которое было дано на прошлом политбюро, я несу ответственность. По моей вине мы задержали на шесть дней исполнение вашего указания, это просто неповоротливость нашего аппарата. В субботу вы мне позвонили, в субботу мы связались с товарищем Щелоковым.

— Я в субботу и в воскресенье и так на воздух не выходил, — вмешался Брежнев, — а еще пришлось заниматься этим вопросом. Юрий Владимирович, извините! Киссинджер приходит к Добрынину и говорит, помогите как-нибудь, Никсон работает с сенаторами, но не может пробить закон о предоставлении нам режима наибольшего благоприятствования. Зачем нам это нужно?

Андропов не сдавался:

— Леонид Ильич, я хочу попросить вас взвесить и другой вопрос. Вот сидит товарищ Громыко, он знает — англичане в свое время внесли в ЮНЕСКО предложение о предотвращении утечки мозгов. Мы сейчас выпускаем и стариков, и детей, и взрослых. Едут врачи, инженеры и так далее. Начинают и от академиков поступать заявления. Я вам представил список.

— Я не слышал, чтобы какие-то академики уезжали, — заметил глава правительства Алексей Николаевич Косыгин, который недолюбливал Андропова и не упустил случая поправить председателя КГБ.

Американцам сообщили, что действие указа приостановлено. Затем его и вовсе отменили. Обещали Вашингтону ежегодно выпускать не меньше тридцати пяти тысяч желающих эмигрировать в Израиль. Видя, что дело плохо, увеличили цифру до сорока пяти тысяч. Но не осознали постыдность собственного указа. Остались с ощущением собственной правоты. Поэтому исправить положение не удалось. Указ о налоге на эмиграцию опозорил страну. Перечеркнул все усилия Брежнева и Никсона. Летом 1974 года конгресс принял законопроект о торговле с поправкой Джексона — Вэника.

Тем временем Ричард Никсон покинул Белый дом. Его сменил Джеральд Форд. В Советском Союзе его воспринимали как продолжателя никсоновской политики разрядки и ему благоволили. В ноябре 1974 года президент Форд прилетел во Владивосток, они с Брежневым обсуждали новое важное соглашение по ограничению стратегических наступательных вооружений.

Все зависело от нового президента: подпишет он закон или наложит вето?

Джеральд Форд желал хороших отношений с Москвой много больше Дональда Трампа, но 3 января 1975 года поставил свою подпись — настолько велико было возмущение аморальностью советской политики. Поправка поставила крест на двухсторонней торговле.

Эмиграцию разрешили еще в горбачевские времена. А обидная для нашей страны поправка Джексона — Вэника действовала тридцать семь лет! Почему? Наши политики и пропагандисты уверяли: это злобное упрямство! презумпция виновности России! выражение неизбывной ненависти к нашей стране! русофобия!..