Юваль Ной Харари - 21 урок для XXI века [Версия с комментированными отличиями перевода]

Независимо от того, как будут развиваться технологии, мы вправе ожидать, что споры о религиозной идентичности и религиозных ритуалах по-прежнему будут влиять на использование технологий и сохранять способность вызвать мировой пожар. Почему бы не использовать для разрешения богословских споров о средневековых текстах самые современные ядерные ракеты и «умные бомбы»? Религии, обряды и ритуалы продолжат сохранять свое значение до тех пор, пока возможности человечества будут зависеть от сотрудничества масс, а сотрудничество масс – от веры в общие мифы.

К сожалению, все это действительно делает традиционные религии частью проблемы, а не инструментом ее решения. Религии по-прежнему обладают политическим влиянием, поскольку способны укреплять национальную идентичность и даже могут спровоцировать третью мировую войну. Но когда речь идет о решении более чем актуальных глобальных проблем XXI века, они не способны предложить практически ничего. Многие традиционные религии проповедуют универсальные ценности и претендуют на вселенское значение, однако сегодня они используются в основном в роли служанок современного национализма, будь то в Северной Корее, России, Иране или Израиле. И поэтому они еще больше затрудняют преодоление национальных различий и поиски глобального ответа на угрозы ядерной войны, экологической катастрофы и разрушительных технологий.

Например, когда речь заходит о глобальном потеплении или распространении ядерного оружия, шиитские священнослужители предлагают иранцам смотреть на эти проблемы с узкой, иранской точки зрения; израильские раввины убеждают израильтян думать только о том, что хорошо для Израиля, а православные священники твердят, что русским нужно прежде всего заботиться об интересах России. Каждый народ считает себя богоизбранным и верит: все, что хорошо для него, угодно Богу. Конечно, есть религиозные мыслители, которые отвергают крайний национализм и исповедуют более универсальные взгляды. Увы, в наше время они не обладают политическим влиянием.

Выходит, мы оказались в ловушке. Человечество стало единой цивилизацией, и решение таких проблем, как ядерная война, экологическая катастрофа и разрушительные технологии, возможно только на глобальном уровне. С другой стороны, национализм и религия по-прежнему разделяют человеческую цивилизацию на разные, нередко враждебные лагеря. Это противоречие между глобальным характером проблем и локальным характером идентичностей породило кризис, в который погружается величайший мультикультурный эксперимент в мире – Европейский союз. Построенный на обещании универсальных либеральных ценностей, ЕС балансирует на грани распада из-за трудностей иммиграции и интеграции.

Глобализация значительно смягчила культурные различия на нашей планете, но вместе с тем увеличила частоту прямых встреч жителей разных стран, вызывающих друг у друга раздражение. Между Англией англосаксонского периода и индийской империей Пала было гораздо больше различий, чем между современными Великобританией и Индией, но во времена короля Альфреда Великого самолеты авиакомпании British Airways не совершали прямых рейсов между Дели и Лондоном.

По мере того как все больше людей пересекает границы в поисках работы, безопасности и лучшего будущего, потребность противостоять чужакам, ассимилировать или изгонять их порождает кризис политических систем и коллективных идентичностей, сформировавшихся в прежние эпохи. Острее всего эта проблема стоит в Европе. Евросоюз был построен на обещании преодолеть культурные различия между французами, немцами, испанцами и греками. Однако он может развалиться из-за неспособности справиться с культурными различиями между европейцами и мигрантами из Африки и с Ближнего Востока. Парадокс в том, что именно успех Европы в построении процветающего мультикультурного сообщества привлекает сюда такое количество мигрантов. Сирийцы мечтают переехать в Германию – а не в Саудовскую Аравию, Иран, Россию или Японию – вовсе не потому, что Германия ближе или богаче, чем другие страны. Причина в том, что Германия накопила гораздо более успешный опыт приема и устройства иммигрантов.

Растущая волна беженцев и иммигрантов вызывает у европейцев неоднозначную реакцию и ожесточенные споры об идентичности и будущем Европы. Некоторые европейцы требуют наглухо закрыть свои ворота. Предают ли они европейские идеалы мультикультурализма и толерантности – или просто принимают разумные меры для предотвращения катастрофы? Другие, напротив, призывают распахнуть двери еще шире. Они демонстрируют верность главным европейским ценностям – или легкомысленно возлагают на европейский проект нереалистичные надежды? Дискуссия об иммиграции часто переходит в перебранку, в которой стороны не слышат друг друга. Чтобы добраться до сути, полезно взглянуть на иммиграцию как на сделку с тремя базовыми условиями.