Юваль Ной Харари - 21 урок для XXI века [Версия с комментированными отличиями перевода]

Как фашист оценивает искусство? Как фашист определяет, хорош фильм или плох? Очень просто. Есть только один критерий: если фильм служит интересам нации, это хороший фильм; если фильм не служит интересам нации, это плохой фильм. А как фашист решает, чему учить детей в школе? С помощью того же критерия. Учить детей нужно тому, что служит интересам нации; истина не имеет значения [208].

Поклонение нации очень привлекательно – и не только потому, что упрощает многие трудные дилеммы. Люди приходят к убеждению, что принадлежат к самой важной и прекрасной общности на земле – нации. Ужасы Второй мировой войны и холокоста указывают на губительные последствия такой логики. Рассказывая о грехах фашизма, многие, к сожалению, забывают о другой стороне медали, изображая фашизм отвратительным монстром, но не объясняя его привлекательности. Вот почему некоторые исповедуют фашистские взгляды, не осознавая этого. Человек думает: «Меня учили, что фашизм отвратителен, а я, глядя в зеркало, вижу кого-то красивого. Я не могу быть фашистом».

Подобную ошибку совершают создатели голливудских фильмов, изображая «плохих парней» – Волан-де-Морта, Саурона, Дарта Вейдера – мерзкими и противными. Жестокие и злобные, они не щадят даже своих преданных сторонников. Для меня всегда оставалось загадкой, почему кто-то хочет служить такому отвратительному ублюдку, как Волан-де-Морт.

Беда в том, что в реальной жизни зло не обязательно уродливо. Оно может выглядеть очень красивым. В христианстве это понимают лучше, чем в Голливуде, и поэтому обычно изображают Сатану неотразимым красавцем. Вот почему так трудно устоять перед соблазном. Противостоять искушениям фашизма ничуть не легче. Глядя в зеркало фашизма, вы не видите в отражении ничего уродливого. В 1930-х годах в этом зеркале немцы видели Германию самой прекрасной на земле. Если сегодня русские поставят перед собой такое зеркало, то увидят Россию самой прекрасной на земле. А израильтяне в зеркале фашизма увидят Израиль самым прекрасным на земле. А потом им захочется раствориться в этом прекрасном коллективном чувстве.

Слово «фашизм» происходит от латинского слова fascis – «пучок прутьев». Казалось бы, это не слишком привлекательный символ для одной из самых жестоких и опасных идеологий в мировой истории. Но у него есть глубокий и зловещий смысл. Один прутик очень тонок, и его легко переломить пополам. Но если вы свяжете несколько прутьев в пучок, сломать их будет практически невозможно. Подразумевается, что отдельный человек слаб, но в коллективе люди обретают огромную силу [209]. Фашисты ставят интересы коллектива выше интересов отдельного человека, и требуют, чтобы ни один прутик не отделялся от пучка.

Разумеется, невозможно точно определить, где заканчивается один человеческий «пучок» и начинается другой. Почему я должен считать Италию пучком прутьев, к которому я принадлежу? Почему не свою семью, не город Флоренцию, не провинцию Тоскана, не Европу и не все человечество? Более умеренные формы национализма допускают, что у меня могут быть обязательства перед семьей, Флоренцией, Европой и всем человечеством – в дополнение к особым обязательствам в отношении Италии. Итальянские фашисты потребуют абсолютной преданности исключительно Италии.

Несмотря на все усилия Муссолини и его фашистской партии, большинство итальянцев довольно прохладно отнеслись к идее поставить Италию выше famiglia – семьи. В Германии нацистская пропаганда добилась гораздо большего, но даже Гитлеру не удалось заставить людей забыть об альтернативных историях. В самые мрачные периоды нацистского правления люди всегда хранили запасные истории в дополнение к официальной. Это стало ясно в 1945 году. Логично было бы предположить, что после 12 лет промывки мозгов нацистами многие немцы окажутся абсолютно неспособными найти смысл в послевоенной жизни. Они вложили всю веру в одну грандиозную историю, и что им было делать, когда эта история потерпела крах? Тем не менее большинство немцев очень быстро оправились от потрясения. Где-то в глубинах сознания они сохраняли и другие истории о нашем мире, и как только Гитлер пустил себе пулю в голову, граждане Берлина, Гамбурга и Мюнхена переключились на новые роли и нашли новый смысл жизни.

Да, около 20 % нацистских гауляйтеров (руководителей региональных отделений партии) и 10 % генералов покончили жизнь самоубийством [210]. Но это значит, что 80 % гауляйтеров и 90 % генералов были готовы принять новую жизнь. Подавляющее большинство влиятельных нацистов и даже членов СС не сошли с ума и не наложили на себя руки. Они стали мирными фермерами, учителями, врачами и страховыми агентами.