Андрей Франц - Осторожно! Либерализм!

Да, в двадцатом веке России удалось сказать свое слово. Слово это было о социальной справедливости и о социальном прогрессе. Но двадцатый век кончился. А вместе с ним — и социальный прогресс. Львы Толстые и Юрии Гагарины остались в давнем прошлом, которое сама Россия — во всяком случае ее политическая верхушка — силится покрыть травой забвения.

И сказать миру российской элите снова больше нечего. Есть Россия на свете, нет ее — всему миру по большому счету все равно. Так, некий раздражительный момент — и то скорей надуманный из политических соображений и нужды в образе врага.

И даже никакой рост сырьевой экономики, который тщится наколдовать правительство матерого поклонника западных ценностей Медведева, не изменит этой ситуации. Ибо экономически России давным-давно и во веки веков отведено свое место. Место сырьевой колонии. Так было, есть и будет.

Только новым большим проектом, где нужно быть первыми и штурмовать небеса, Россия сможет вновь заявить о своем существовании.

Если сможет.

На тех, кому сейчас за тридцать, никакой надежды уже нет. Своими мозгами, своим представлением о мировом устройстве они находятся позади, в прошлом.

Захотят ли сегодняшние 15-20-летние пойти на штурм небес? Смогут ли? Найдут ли то сказочно новое, что Россия сможет предъявить миру?

По правде говоря, это единственно интересный вопрос. Все остальное — суета и томление духа.

1 октября 2017 г.

«Сто лет Россией правят бандиты», — заявил Явлинский в эфире радио Свобода. И что? Кто этому должен поразиться?

Любым народом в ходе всего его существования правят бандиты. Вся разница лишь в длительности и социальной направленности их правления.

Есть бандиты старые, чей приход к власти состоялся давно и чья власть поэтому освящена традицией. А есть бандиты молодые, захватившие власть только-только — и чей захват власти еще у всех на памяти. Вот и вся разница.

Явлинский попрекает большевиков террором и гражданской войной. Вероятно, г-н Альцгеймер помешал ему вспомнить, как в свое закрепляли свою власть блаженные Романовы.

«София Августа Фредерика Анхальт-Цербстская, известная как Екатерина Вторая, узнав, что муж ее, государь Петр Третий, собирается сослать её — с помощью братьев Орловых совершила госпереворот. После чего внук Петра Великого Петр Третий, процарствовавший всего полгода, был убит. Не то главное, был ли Петр Третий выдающимся монархом, а то, что это был первый в российской истории случай убийства природного государя», — пишет историограф. И добавляет еще:

«С момента воцарения Екатерины в результате убийства внука Петра Великого отношения между властью и народом стали неотделимы от лицемерия. Прежде всякое на Руси было: и перед ханами Орды пресмыкались, и новгородцев тысячами казнили, и опричнина лиходеила — но лицемерие не было русской национальной чертой!

Иван Грозный создал многонациональное Российское Государство. Екатерина Вторая — создатель лицемерной русской души, которую оседлали в итоге Ельцин и Путин, подгоняя каждый раз ее под свой покрой.

Екатерина врала, что ее муж скончался от геморроидальных припадков. Потом об убийстве Павла тоже будут врать: государь де скончался от апоплексического удара, а не от удушения. Таким путем в основу династии Романовых вошла убийственная ложь. И кто знает — убили ли бы большевики в подвале Николая Второго с семьей с такой легкостью, не создай Екатерина прецедента убийства природных государей и беззастенчивой лжи об обстоятельствах их смерти?»

Я уж умолчу о Тюдорах или Медичи, чьему террору нашим доморощенным бандитам еще учиться и учиться. Но не террор и не брутальность определяют политический режим. Ибо тут (особенно в момент прихода к власти) они все друг друга стоят. И в этом смысле попытка причислить к большевикам «кровавого Путена» ничего, кроме гомерического хохота, вызвать не может. Ну, маразмирует дедушка русской демократии Явлинский. Однако Путин и большевики находятся в действительности в прямо противоположных частях политического спектра.

Политический режим определяется не брутальностью политических практик, а тем, чьи интересы он защищает и на кого опирается. И по этому параметру весьма сходные по брутальности российские политические режимы последних ста лет весьма четко делятся на две неравные части.