Глеб Павловский - Система РФ. Источники российского стратегического поведения - метод George F. Kennan

Обремененная доносами на свои кадры, их клики и группировки, она подобна мозгу цифроголика, расслабляющегося только «шутерами».

Теневые данные о теневой жизни – вот русские Big Data. Данных всегда слишком много, и они уже упорядочены способом, не дающим возможности их оценить. Все сообщения или оценки маркируются лояльностью или враждебностью источника. Ничто не news – новость всегда уже чья-то . Догма Кремля: «объективных новостей» не бывает – объективны только данные следствия.

Всякая информация есть чья-то дезинформация. Все публикации – «заказные» и выражают частный интерес одного из «кланов».

Зато сведения темного происхождения, исходящие из ближнего круга, имеют более высокий знак доверия – ценность информации определяет аппаратный вес источника.

Где накапливать информацию? По логике Системы РФ – в голове человека «на самом верху». Неаппаратные хранилища информации, к которым аппарат мог бы обращаться наравне с частными пользователями, невозможны. Аппаратная борьба секретоносителей вместо циркуляции сопоставимых данных – в этом вся информационная жизнь Системы.

Новости на ТВ преобразуют в эмоционально шокирующие сериалы, поражающие сознание правящих лиц. Команда Кремля инфицирована своими токсинами, и, загружая в себя фальсификаты, она вынуждает высших лиц страны защищать их достоверность. Особо вредоносно распространение якобы конфиденциальной информации в виде конспирологических слухов. (Такие бумаги неизменно обращают внимание лиц, принимающих решения). «Конспирологемы» выполняют в Системе роль вредоносных компьютерных программ-вирусов. Такой мозг не способен опознать достоверную информацию, даже если случайно с ней столкнется.

Доверенной группе официальных и частных СМИ предоставлены широкие права на любые пропагандистски уместные искажения – их не надо даже предварительно оговаривать. Не запрещено и просто выдумывать факты. Социологические исследования ведут исключительно ради публикации «рейтингов власти», лишенных значения социальных индикаторов. Механизм ответственного анализа и информационной работы внутри власти демотирован. Команда Кремля попала под обаяние ею же распространенных сказок о заговорах и тотальной лживости СМИ – и сама действует точно так же.

Комично, что потеря грани между фантазийным и реальным происходит именно с адептами Realpolitik! Именем циничной гипотезы о реальности, Команда Кремля растратила навык опознания реальных угроз.

Цензура в системе управляемой демократии 1996–2012 годов исподволь нарастала как установка власти на информационно-политическое доминирование. Нарастала и тирания постановочных нарративов. «Архипелаг Останкино» вырастал еще со времен кампании Ельцина в 1996 году. Но, как показал 2014 год, нельзя вечно нагнетать пропагандистский нарратив, оставаясь вне его власти. Особенно если речь идет о телевидении. Если даже Путин никогда не включал телевизор, ему докладывают те, кто не выключает. Впрочем, известно, что и Путин заядлый телезритель.

Кремль – место России, наименее осведомленное о положении в стране и в мире. Здесь особенно глубоко в подкорку внедрены ядовитые мемы и сюжеты Останкино. Добавочные фальсификаты данных поставляют созданные за последние годы сыскные подразделения в интернете (к чему также привлекают и социологов).

Правящий модуль Кремля снабжен сверхсовременными программами фальсификации данных о внешней среде. Цензура на выходе перешла в имплозивную цензуру входов . Пробить ее «сверху» почти невозможно.

Контролируя почти все, Кремль не контролирует контент, поступающий по каналам контроля. Кремль – информационный раб имплозивной фильтрации фактов. Включая факты о том, что творится в черепах его кадрового актива. Опираясь на преданные кадры, вынужден терпеть их безумие. Все активы слегка «не в себе» – близость к центру власти формирует в них комплекс всевластия. Избыток безопасности в опасном русском мире приводит к устойчивой дезориентации.

Как рассказал мне гранд медиарынка, охраняемый ФСО, у него потеряно чувство реальности. Человек движется, не касаясь физических вещей; охрана открывает перед ним двери, она вызывает лифт. Будто в компьютерной игре – если он повернул налево, то и реальность поворачивается с ним вместе. Рассказывавший описывал это как трудную психическую проблему. Сопротивляясь психозу охраняемого, он раз в неделю один без охраны выезжал за продуктами на рынок. Так он спасал память о том, что мир существует в реальности, а не внутри охраняемого периметра.