Чэнь Сяньда - В глубь истории - историческая концепция К. Маркса

В «Тетрадях по эпикурейской философии» Маркс также поднимает вопрос об отчуждении от природы. Она является жизненно важным фактором для человека и тем началом, без которого он не мог бы существовать. Однако в условиях крайне низкой производительности природа превратилась в объект поклонения людей, а некоторые особые явления, не поддающиеся человеческому пониманию, например, грохот грома, лунное или солнечное затмение и многие другие, стали вселять ужас. Зачастую люди воображали, что за природными явлениями скрываются сверхъестественные силы. Такое отношение человека к природе, его подчинение ей, является одним из видов отчуждения. Как говорил Маркс: «Всякое отношение к ней как таковое оказывается в то же время и ее отчужденностью» (1962. Т. 29. С. 139).

Здесь Маркс особенно отмечал мысль Эпикура об отношениях природы и человека и возражал против идеи поклонения небесным телам, культам которых следовало множество древнегреческих философов. К ним относились пифагорейцы: Платон и Аристотель. Это поклонение было связано с религиозными идеями. Небесные светила почитались за богов, а самая высокая вершина считалась их обителью. В то время в них верили и греки, и варвары. Они думали, что боги бессмертны так же, как и небесные светила, поэтому они жили на небесах. Таким образом, движение, местоположение, затмения, восходы, заходы и другие подобные явления находятся в управлении и установлении наивысших неуничтожимых сущностей, то есть богов.

Эпикур выступал против такого мировоззрения, присущего всему греческому народу, и боролся с поклонением небесным телам. Он считал, что самое большое беспокойство, рождающееся в сердцах людей, исходит из веры в благие и неуничтожимые божественные светила. Философ был не согласен с теологической и телеологической интерпретацией природных явлений. Он полагал, что учения о заходах и восходах луны и солнца, положении созвездий и затмениях не содержат в себе веских оснований связывать с этими явлениями благосклонность судьбы и возникают от страха людей перед непознаваемой природой. Поэтому, согласно Эпикуру, если устранить религиозное толкование, то можно принять другую, какую угодно интерпретацию в отношении небесных светил, так как главное – это искоренить страх людей перед ними и самим избавиться от него.

Как считал Маркс, необходимо устранить отчуждение от природы, страх перед ней и зависимость от нее, и признать, что она обладает собственным разумом: «Когда мы признаем природу разумной, наша зависимость от нее прекращается» (1962. Т. 29. С. 139). Однако существует два вида рациональности: мыслящий сознающий себя разум, то есть бог, и «гегельянский», то есть мировой дух. Маркс, в то время придерживающийся взглядов Гегеля, стремился прийти к заключению о несуществовании бога, исходя из его философии: «Лишь тогда, когда природа признается вполне свободной от сознательного разума, рассматривается в самой себе как разум, она становится полным достоянием разума» (1962. Т. 29. С. 139). Взгляд на природу как на воплощение рациональности, конечно же, идеалистичен, но в некоторой степени он логичен, ведь ее развитие – это необходимый и систематичный процесс. Стоит только признать и понять ее рациональность, и тогда можно будет сразу освободиться от страха и преклонения перед ней и тем самым устранить отчуждение от нее.

В докторской диссертации Маркс развивает мысль о всесторонней борьбе атеизма, одним из главнейших оснований которой является младогегельянское положение об отчуждении самосознания в отношении религии.

Точка зрения, согласно которой боги сотворены людьми, является довольно древней. Однако переход от наивного антропоморфизма к учению об отчуждении длился очень долго. Подход древности к богам был наивным и интуитивным. Он делал акцент на сходство по форме, но не по духу, и в нем заключалась глубокая мысль: «Образы, которым поклонялись верующие, были созданы по человеческому подобию».

Атеистическая мысль французского просвещения XVIII в. была всесторонней, глубокой и богатой, но по-прежнему содержала в себе лейтмотив создания богов человеком. Однако ее аргументы уже не ограничивались формальным сходством, а затрагивали взгляды людей о богах, их отношение к ним, характерные черты божественных образов. Например, Гольбах полагал, что бог – не что иное как преувеличенный человек, «поэтому отношения, предполагаемые человеком между собой и этими невидимыми существами, всегда списаны с человеческих». Почитание, ужас, заискивание людей перед богами похоже на то, как они ведут себя перед лицом, могущества которого опасаются и милости которого стараются заслужить. Поэтому Гольбах говорит, что культ поклонения человека богам, «иначе говоря – система его поведения перед богом, должен соответствовать его представлениям об этом боге, точно так же как сам этот бог создан человеком на его собственный лад» [4] Гольбах П. Естественная история суеверия. М.: ОГИЗ, Государственное антирелигиозное издательство, 1936. С. 9–10. .