Вадим Поляковский - Иллюзии свобод и горькая действительность

— Я не могу сказать, что рад или огорчен известием о кончине Бико,— заявил Крюгер, излагая делегатам съезда Националистической партии Трансвааля обстоятельства данного дела.— Оно оставило меня безразличным... У нас демократическая страна, и любой заключенный имеет демократическое право уморить себя голодом,— заявил министр в конце своей речи, сопровождаемой взрывом смеха...

Одновременно газета приводит и слова директора Христианского института в Иоганнесбурге Байерса Науде:

— В последнее время все больше находящихся под арестом или в заключении африканцев умирает при подозрительных обстоятельствах. Бико стал двадцатым. Показательно, комментирует эти слова «Ранд дейли мей л», что в 7 из 20 случаев смерть, согласно официальным заявлениям полицейских властей, наступила в результате «самоубийства через повешение»; в трех — арестованные «выбросились» или «выпали» из окон верхних этажей; Дзожеф Мдули умер от «нарушения дыхания в результате применения силы в области шеи»; Элмон Малеле и Лоза скончались от «паралича»; Сэмуэль Малинга и Думисани Мбата — от «естественных причин»; Уильям Теване погиб от пули во время волнений в тюрьме, что было квалифицировано как «оправданное убийство».

Более 20 тыс. человек, принявших участие в похоронах Стива Бико, потребовали от властей проведения расследования его смерти. В опубликованном в конце 1977 г. официальном медицинском заключении говорилось, что смерть Бико наступила вследствие травмы головного мозга. У него также были сломаны два ребра. В таком состоянии он был отправлен 11 сентября на полицейской машине в Преторию, находящуюся в 1200 км от Порт-Элизабет. В столичной тюрьме Вико не получил никакого медицинского ухода и умер ночью 12 сентября. В ходе расследования выяснилось, что полиция безопасности Порт-Элизабета продержала Вико во время допроса нагим в наручниках и кандалах 48 часов. Полицейские признались, что 7 сентября во время допроса Вико «разбушевался и они его утихомирили»...

И снова вернемся в Латинскую Америку. Уругвай... Страна, где реакционная военщина, захватив в союзе с земельной олигархией и проимпериалистическими кругами власть, растоптала все буржуазные свободы. Рассказ о сегодняшнем Уругвае ведет корреспондент итальянского журнала «Э п о-к а» Альберто Баини.

...Это первый, кажется, случай в бесконечном разнообразии латиноамериканских трагедий, когда страна на глазах приходит в запустение. Ежедневно из нее эмигрируют сотни жителей. На стене морского вокзала чья-то рука даже начертала: «Кто уйдет последний, пусть погасит свет». Когда от причалов порта Монтевидео отходят суда, на пирсе остаются плачущие старики, не питающие надежды вновь увидеть покидающих их детей. Душераздирающие сцены происходят каждый вечер в аэропорту «Карраско» перед отправлением самолетов в зарубежные рейсы.

В центральных кварталах Монтевидео швейцары отвинчивают медные таблички в подъездах домов, где раньше жил цвет «свободных профессий».

— Адвокат Анайя? Уехал.

— Архитектор Отеро? В Канаде, сеньор.

— Инженер Лопес? Кажется, в Рио...

«Это не эмиграция, это исход»,— считает А. Баини. Накрепко заперта дверь закрывшейся редакции журнала демократического направления «Марча». В помещениях профсоюзов можно увидеть лишь полицейских или армейских офицеров.

Беспощадный экономический кризис и репрессии опустошают Уругвай. Уезжают не только «носители мозгового вещества» — технические специалисты, интеллигенция — бегут все подряд. 12 лет назад в текстильной промышленности было 26 тыс. рабочих, сейчас — 9 тыс. Мэры двух городков, Мерседес и Фрай-Бентос, вывесили объявления, что муниципалитеты не работают, потому что все служащие выехали за границу. Директор университетской клиники известил, что операции с искусственной почкой отменяются: из 35 специально подготовленных медсестер не осталось ни одной.

С какой стороны ни взглянуть на Уругвай, он производит впечатление безнадежно остановившейся машины. Журналисты предпочли работать в Буэнос-Айресе. Уехали балерины, музыканты симфонического оркестра, две трети университетской профессуры, певцы и актеры. За границей столько уругвайских футболистов, что из них можно составить национальную сборную, куда более сильную, чем имеющаяся.

За последние годы уехало более 10% уругвайцев. Эмиграция охватила главным образом возрастную группу между 20 и 50 годами. Поэтому на улицах Монтевидео чаще всего встречаются старики. В субботний вечер знаменитая набережная Сур пустынна. «Начинаешь понимать,— пишет А. Баини,— что имеют в виду социологи, когда говорят, что Уругвай сейчас «самая старая страна в мире»».