Вадим Поляковский - Иллюзии свобод и горькая действительность

На основании этого закона когда-то был уволен паровозный кочегар Валентин Рёдер. 43 года спустя возродившаяся практика «запретов на профессии» коснулась его сына — Рудольфа Рё-дера, который работал старшим машинистом и которого администрации не в чем было упрекнуть, кроме принадлежности к ГКП. В распоряжении об его увольнении приводилось и «обоснование» для расправы: Германская коммунистическая партия... «подвергает клеветническим нападкам все конституционное и ведет с ним борьбу».

Об этом факте поведал журнал «Ш п и г е л ь», который приводит на своих страницах десятки примеров. Вот некоторые из них.

Учитель из Кёльна Курт Холль лишился работы после того, как власти узнали, что, учась в университете, он симпатизировал левым. Чтобы заработать на жизнь, Холль вынужден устроиться сторожем на кладбище. Но в Гамбурге его вряд ли бы приняли и на такую работу, поскольку там, как и в некоторых других городах ФРГ, при приеме на государственную службу важны не деловые качества человека, а «степень лояльности», произвольно определяемая властями. Причем, как заявил представитель городского сената по вопросам печати Пауль Фогель, «безразлично, кем будет работать нанимаемый — чиновником полиции или всего лишь садовником городского кладбищенского ведомства».

Беспартийный доцент Йохен Хильтман был изгнан из Института изобразительных искусств в Гамбурге, поскольку он, как заявил городской сенат, состоял в «инициативном комитете за развитие кинематографии в Демократической Республике Вьетнам», а также участвовал в создании «объединения социалистически настроенных деятелей культуры».

От нового директора театров земли Гессен Хагена Мюллера-Шталя потребовали дать при заключении трудового договора обязательство «всей своей деятельностью доказывать верность свободному демократическому правопорядку в духе конституции».

А как можно «очистить» себя от всяких подозрений в «нелояльности» по отношению к конституции?

Об этом узнал на практике Вольфганг Айз-горн из Мюнхена. Его адвокату баварское министерство по делам культов сообщило следующее: «Для Вашего клиента было бы лучше, если бы он смог представить доказательства того, что возбудил дело о разводе, причем если он назовет членство супруги в ГКП одним из мотивов расторжения брака, было бы желательно подтвердить это соответствующим документом».

«Выдающийся» вклад в кампанию, доводящую «указ о радикалах» до абсурда, вносит правительство земли Баден-Вюртемберг, где уже давно и шумнее всех преследуют «врагов конституции». Это уже опять мнение «Ш терна». В этой земле, согласно распоряжению ее правительства, должны проходить проверку даже прошедшие ее в Баварии, где правит ультрареакционный Христианско-социальный союз, возглавляемый Штраусом.

В Штутгарте, столице земли Баден-Вюртемберг, местные власти не теряются даже тогда, когда доказательств «нелояльности» не хватает. Инженер Генрих Блазенбрай лишился работы в окружной администрации потому, что, будучи активистом близкого к Германской коммунистической партии студенческого союза «Спартак», отказался ответить чиновнику министерства внутренних дел на вопрос, является ли он членом ГКП. Его выбросили на улицу, поскольку, как утверждает министерство внутренних дел, характер организации «Спартак» «дает основания предполагать», что Блазенбрай состоит и в компартии. Кроме того, добавляют чиновники, установки самого «Спартака» являются «по меньшей мере частично антиконституционными».

Совершенно очевидно, что ни сами уволенные, ни миллионы других в ФРГ не согласятся с утверждением канцлера Шмидта, что сейчас гражданам республики дано «больше свобод», а их «безопасность» и «защита» от произвола обеспечены «лучше, чем раньше». И об этом, в частности, заявили шестнадцать жителей Гамбурга, уволенных с работы за свои политические убеждения, в открытом письме Г. Шмидту, которое было перепечатано одной из шведских газет.

«...Мы окончили высшие учебные заведения и получили дипломы, дающие нам право работать преподавателями, служащими органов социального обеспечения, управления и почтового ведомства. В официальных заключениях говорится, что мы — вполне пригодные к работе, сознающие свою ответственность специалисты. И тем не менее городской сенат и почтовое ведомство распространили на нас действие «запретов на профессии».

Меры, которые были приняты против нас, и способы их применения находятся в противоречии с законами нашей страны, конституцией Федеративной республики, а также Всеобщей декларацией прав человека, принятой ООН. Кроме того, они противоречат Заключительному акту, принятому в августе 1975 года на совещании в Хельсинки. При рассмотрении наших «дел» игнорировались декреты федерального конституционного суда, поскольку мы находились под наблюдением ведомства по охране конституции, причем некоторые из нас — в течение многих лет.