Артем Чапай - Война на три буквы

За партами, накрытыми постоянно сползающими на пол голубыми скатертями, расселись члены избирательной комиссии: несколько женщин среднего возраста, пенсионерки и взрослый мужчина в костюме. С таким потоком голосующих они не справляются. На участке практически давка.

Вдруг в толпу врывается молодой парень в полосатых шортах и начинает взывать к совести: «Люди! Пожалуйста, не устраивайте хаос! Не толпитесь здесь все одновременно!»

Спустя мгновение парень оказывается прямо передо мной и просит отозваться: нужны волонтеры, готовые «пару часов» посидеть в избирательной комиссии и раздавать бюллетени, потому что «не хватает рук». Отзываюсь моментально.

Меня усаживают за парту прямо перед входом на участок, документов не спрашивают, интересуются только, как меня зовут.

Председательница комиссии выдает пустые списки избирателей – это дополнительные листы, потому что, объясняет она, Киев закрыл базы данных. Заталкивает мне в сумку пачку бюллетеней. Никакой защиты на них нет: просто листы, напечатанные на принтере.

– Ты, когда будешь выдавать бюллетень, ставь в верхнем уголке свою подпись, и все, – ласково советует Ирина Сергеевна.

Ко мне выстраивается очередь с паспортами. У большинства из них год рождения начинается от 1950-го. Ярко накрашенная женщина с пышной прической громко обращается к кому-то абстрактному:

– Я здесь уже проголосовала, а моя дочь не проголосовала! Но ее здесь нет, дайте мне за нее проголосовать!

Ирина Сергеевна тотчас же подводит женщину ко мне и говорит: «Запиши-ка дочь ее, пускай за нее отметится».

Подходят двое мужчин, с виду – рабочие.

– Мы голосовать пришли, – говорит один. – За Донбасс! Как же не поддержать наш Донбасс?

Другой продолжает:

– И против Бандеры. Не надо его нам тут.

Один из них отмечает «птичкой» ответ «Да» прямо у меня на столе, не доходя до кабинки.

Рядом подсаживаются еще две женщины, вызвавшиеся поработать в избирательной комиссии, – пенсионерки. К ним тоже выстраивается длинная очередь.

– Скорее, скорее! Все сюда! Голосуем, дорогие! Родненькие!

Люди, получая от них бюллетени, жмут им руки и восклицают: «Поздравляю! Вы такие молодцы!»

Кто-то отмечает: «Держите наши паспорта, все равно мы – террористы все тут».

– А жену мою запишите, пожалуйста, она не может прийти, сидит в больнице, – обращается ко мне растерянный мужчина и протягивает стопку паспортов. – И мать запишите. Она, старая, заболела, и тоже в больнице. За ней моя жена смотрит.

Подходит длинноногая девушка на каблуках, интересуется: «Можно я тоже проголосую? Я с Запорожья, но уже давно в Донецке живу». Насчет людей из других регионов мне никаких указаний не давали.

Обращаюсь к мужчине в пиджаке, который заполняет списки рядом: «Можно с Запорожья брать?»

– Да, конечно, можно. Всех можно! – смеется тот, глядя на меня, как на наивную дуру.

Подходит молодой парень и протягивает ксерокопию паспорта.

– Нам говорили, что можно по ксерокопии голосовать. Можно? – спрашивает он и скромно улыбается. Ирина Сергеевна отвечает: «Естественно! Мы всех принимаем. Пускай все голосуют!» Пенсионерки-волонтерки ей вторят: «Родненькие, да голосуйте все! Это ж наш Донбасс!»

Заполнено уже три листа избирателей, подавляющее большинство – жители Донецка. Прошло полтора часа после того, как меня посадили за парту с голубой скатертью, которая постоянно сползает на пол. Зову Ирину Сергеевну, объясняю, что мне нужно идти.

– Куда это ты собралась? Нет-нет, подожди. Раз ты за это взялась, то должна сидеть с нами до конца. До утра. Поняла?

К горлу подкатывает ком. Ирина Сергеевна забирает у меня сумку со всеми вещами и документами.

– Пока ты здесь, сумка будет у меня, – говорит она строго и оставляет сумку в подсобке.

– Но тот парень просил же всего на два часа… – пытаюсь объяснить я.

– Какой парень? – удивленно спрашивает Ирина Сергеевна. «Тот парень» с участка уже ушел.

– Девочка, ты попала, – констатирует она. – Извини, конечно, но ты с нами будешь до последнего. Уйти я тебе не дам.

Толпы избирателей продолжают складывать паспорта мне на стол. Прокручиваю в голове план, как выбраться из этого странного плена. Позади меня стоят ребята из «самообороны» – не вооруженные, но доверия не внушают. Как только Ирина Сергеевна даст им команду, они скрутят меня и отведут в место, из которого удрать будет сложно.

Замечаю, что Ирины Сергеевны на горизонте не видно, забираю сумку из подсобки, оставляю списки избирателей у нее на столе и стремглав выбегаю из школы.