Артем Чапай: Война на три буквы

Сам Дима избежал ареста, потому что всегда вел себя аккуратно:

– Мне даже дадут в руки дубинку, а я «да-да», отойду в сторону и положу на землю.

Ключевым моментом спада Антимайдана он считает зачистку Харьковской ОГА от антимайдановцев 7 апреля.

Антимайдановцы со стажем настороженно относятся к недавно появившимся в городе организациям «Юго-Восток» и «Русский восток» и называют их «мутными».

– Мы очень разобщены, – говорит мне один из антимайдановцев.

В течение дня я общаюсь с антимайдановцами, а вечером – с майдановцами. Олег Закапко из координационного центра Евромайдана рассказывает даже о попытках примирения с Антимайданом:

– Ведь и среди них есть адекватные люди, борющиеся за то же, что и мы: чтобы не было коррупции, чтобы перед законом все были равны…

Помириться сторонам не удалось из-за отсутствия координации внутри самого Антимайдана: мирным антимайдановцам заявляли, что они «говорят лишь от себя», а майдановцев снова били.

– В Харькове, в отличие от Одессы, силовой перевес на стороне Антимайдана, – рассказывает харьковский активист Денис, занявший нейтральную позицию. – Ультрас тоже защищают их более на словах, чем на деле.

Олег Закапко подтверждает проблемы с самообороной:

– Дедушка, который записался в самооборону, подходит к нам: «А вы скоро заканчиваете? А то мне домой пора».

В Харькове у Евромайдана практически нет боевиков. А что касается поддержки харьковчан, все неоднозначно.

– Конечно, больше поддерживают Майдан, – считает майдановец Дмитрий.

– Семьдесят на тридцать процентов в нашу пользу, – уверена Людмила с Антимайдана.

Обе стороны, кажется, стараются не замечать поддержку другой стороны.

– Мы за мир, но не с этими п***сами из киевской хунты, – говорит один из сотрудников местного магазина электроники. Его коллеги, которые вышли на перекур, одобрительно кивают. – Директор наш за Майдан, ну а что с него взять? Он с Новой Водолаги, маленький город. Они там дезинформированы.

В ходе разговора выясняется, что и сам парень и его друзья тоже из маленьких городов – только на Донбассе. В Харьков переехали работать.

Разговариваю с бабушками – эти думают, что все в Харькове, как и они, – проукраинские. Выясняется, что хоть обе давно живут в Харькове, но одна родом из Кобеляк (Полтавская область), другая из Змиева (Харьковская область).

– Харьков также очень проукраинский, потому что здесь много студентов из Полтавщины и Сумщины, – говорит один из майдановцев.

То же подтверждает Дима с Антимайдана:

– Это несправедливо. Студенты приезжие, мы местные – а картинка по телевизору та же. И выходит, будто их больше.

Многие же просто не поддерживают ни одну из сторон. Олег Закапко спрашивает на улице у случайного молодого человека:

– Вы за Майдан или за Антимайдан?

И получает ответ:

– Честно? Меня тошнит от тех и от других.

– Харьков – нейтральный город. Если вам кто-то будет что-то другое рассказывать насчет Харькова – не верьте, – говорит мужчина лет 40.

– Большинство равнодушны, – считает Денис, сам занимающий более-менее нейтральную позицию.

Молодая пара из «равнодушных» объясняет свою точку зрения:

– Все равно все решают сверхдержавы, а мы – такое чувство, что пешечки, – говорит парень.

– Поэтому лучше не высовываться, – добавляет девушка.

По правую руку памятника Ленина на площади Свободы, прямо за будкой милиции, стоит деревянный МАФ. За ним – два зонта «Кока-Кола» с барными стойками и лавочками вокруг. Антимайдановцы иронично называют это место «уголок сепаратиста». Себя же они называют «сепаратистами» с ядовитым сарказмом.

Дима знакомит меня со многими постоянными антимайдановцами. Хит дня среди присутствующих – человек по имени Коля, очень похожий на Геннадия Кернеса.

– Гепа, иди сюда! – все зовут его к себе, чтобы сфотографироваться.

– Гепа с народом! – антимайдановцы, как и противоположный лагерь, считают «народом» лишь представителей своей позиции.

Я продолжаю играть роль сочувствующего киевлянина, а не журналиста, и «сепаратисты» хотят выговориться. Главный месседж, который они хотят донести киевлянину, – они не сепаратисты.

– Мы просто не можем терпеть эту власть!

Кто-то жалуется на повышение налогов. Кто-то просто неудовлетворен отсутствием работы, сокращением соцвыплат. С социальных и экономических вопросов неизбежно перескакивают на вопрос языка.