Артем Чапай: Война на три буквы

Лида, которая показывает мне местность, говорит, что тоже хочет объективно разобраться в произошедшем. Ранее на пророссийском митинге под ГОВД на Преображенской она сказала, что все одесситы думают так же, как участники митинга.

После опроса участников двух митингов и свидетелей Лида готова признать роль провокаторов с пророссийской стороны, но, вопреки услышанному от многих людей, отказывается верить, что с проукраинской стороны были одесситы. Даже со своим бывшим начальником Гребенюком она соглашается в его присутствии, однако тут же противоречит ему, как только мы уходим.

Бойня 2 мая углубила пропасть между одесскими Майданом и Антимайданом. Стороны отбрасывают информацию, которая не согласуется с их точкой зрения.

Но большинство людей в Одессе даже после трагедии 2 мая по- прежнему не склонны поддерживать ни Майдан, ни Антимайдан.

– Одесса сама по себе.

– Мы «маланская» нация, у нас своя хата с краю. Возможно, за это мы и пострадали.

Все однозначно осуждают насилие:

– Да у нас никогда такого не было.

– Одесса за мир.

– Одесса всегда была самым толерантным городом.

– У нас никогда не делились на украинцев, русских, армян, греков, мы – многонациональный город.

– Да у нас всегда был самый спокойный город.

– Нам нужен мир.

Лишь на пророссийских митингах и лишь от отдельных людей я слышал, что «после произошедшего мира быть не может». Стоит отойти на двести метров, и таких слов не услышишь. Большинство на улицах, судя по разговорам, просто скорбит:

– Все люди. Всех жалко.

В сторону Куликового поля идут женщины с гвоздиками, некоторые плачут.

Артём Чапай, Insider

5 мая 2014

Майдановские силы 9 Мая сознательно отменили любые акции, чтобы избежать провокаций.

Харьков встречает огромным количеством милиции, а еще – билбордами с лицом Кернеса и надписями «Возвращайся, мы ждем». ( 28 апреля мэр Харькова, согласно сообщению пресс-службы горсовета, был из огнестрельного оружия ранен неизвестным. После этого он находился на лечении в Израиле. )

– А что хочешь может сегодня произойти, – говорят утренние продавщицы.

Тем не менее женщины собираются пойти на Мемориал возлагать цветы падшим:

– Страшно, но нужно.

На улицах очень чисто и пусто. На каждом углу патрули милиции. Гаишники проверяют багажники машин, едущих в центр. Меня самого за день несколько раз обыщут ППСники.

– Вся милиция на ушах, – говорят коммунальщики, которые с самого утра и сами «на ушах».

69-летняя женщина-дворник считает, что в Харькове все – «за Украину», в том числе и мэр города. Геннадия Кернеса она уважает:

– Они с Допой (экс-губернатором Михаилом Добкиным. – Авт. ) крадут, конечно, – ну а кто не крадет? Зато сколько сделали! Вот в этом парке, извини, собаки срали. А теперь?

Она триумфально показывает на фонтан и чистые газоны, которые сама в данный момент и убирает.

Приблизительно то же отношение к Кернесу я услышу еще не раз. Многие при этом иронизируют насчет того, как Кернес «держит нос по ветру» и что он «опять перекрасился».

8 утра. Возле метро «Исторический музей» стоит женщина лет 50 с букетом гвоздик. Ждет свою компанию. Ее зовут Лена. Я прикидываюсь «своим» и прошусь поехать с ней и ее друзьями: очень хочу побывать на Мемориале.

– Ой! В Киеве еще остались вменяемые люди! – радуется Лена, и потом представляет меня компании: – Человек специально из Киева приехал на 9 Мая.

– А я с понедельника в ваш гадюшник, – говорит один из ее друзей и оправдывается перед другими: – А что поделаешь? Работа.

Мы выходим на станции «Пушкинская» и долго идем до остановки маршрутки: половина улиц перекрыта ГАИ.

– Вот сволочи! – говорит Лена. – Это специально, чтобы меньше людей доехали.