Андрей Иванов - Интервенция против мировой революции. Разведывательная предыстория «Северной экспедиции» Антанты (1917—1918 гг.)

Помимо опоры на разнообразные источники, достоверность выводов автора обеспечивается использованием широкого перечня научных методов и принципов исследования.

В связи с тем, что в исторической науке к настоящему моменту не создано каких-либо специальных методик для изучения внешнеполитических аспектов деятельности органов государственной безопасности, теоретико-методологическую основуработы составил комплекс теорий, научных методов и подходов, позволяющих выстроить многоуровневую систему анализа предмета исследования.

Во-первых, изучение иностранной интервенции в России немыслимо без опоры на основополагающие принципы исторической науки: объективность, научность, всесторонность, системность, конкретность и т. д. Это означает, что проведение исследования предполагает непредвзятый подход к анализу роли каждой из сторон конфликта на Русском Севере в его развязывании, эскалации и деэскалации. Каждый отдельный факт рассматривается в совокупности и взаимосвязи с другими фактами, содержание изученных источников подвергается научной критике, агентурные операции анализируются не изолированно, а в связи с основными военными и дипломатическими событиями в России и мире. Данный подход позволяет сопоставить между собой показатели функционирования разведывательных и контрразведывательных органов с деятельностью дипломатических служб, финансовых учреждений, различных военно-административных структур, что придает картине исторических событий в регионе целостность.

Во-вторых, помимо методологического и терминологического аппарата исторической науки при исследовании интервенции целесообразно привлечение достижений конфликтологии – синтетической научной дисциплины, объединяющей элементы проблемных полей философии, социологии, политологии, юриспруденции в единый комплекс, позволяет выявить роль каждого из участников конфликта на основе структурно-функционального и процессуально-динамического анализа. Для понимания сущности конфликта требуется определение типа противоречия, мотивов противоборствующих сторон, сложившегося у них образа конфликтной ситуации, а также изучение их непосредственных действий одновременно в нескольких плоскостях: идеологической, административно-правовой, протестной, военно-силовой 30 30 См.: Розов Н. С. Синтетическая методология и эскизная программа изучения социально-политических кризисов. // Вестник Новосибирского государственного университета. Серия «Философия». 2012. Том 10. Вып. 3. С. 25. . Как выразилась по этому поводу профессор Елабужского института Казанского федерального университета И. В. Масловой, «историческое исследование конфликта предполагает не только выявление сторон, но и места действия, причин, сущности, роли и языка конфликта» 31 31 Маслова И. В. Историческая конфликтология: интердисциплинарные взаимодействия в социальных науках. // Сборник научных трудов «SWorld». 2013. Том 36. Вып. 1. С. 22. . Подобный анализ активно используется в различных научных областях (экономике, юриспруденции, социологии, геополитике и др.), а методика и результаты его проведения освещены российскими исследователями в целом ряде публикаций 32 32 Давыдов А. Н., Кокорин М. В., Михайлова Г. В. Этносоциологические и конфликтологические аспекты изучения ненцев острова Колгуев. // Экология человека. 2006. №4. С. 41—45.; Юрченко И. В. Региональная безопасность как предмет конфликтологического анализа (апология методологического плюрализма). // Полис. 2007. №6. С. 122—132.; Алейников А. В. Конфликтологическое измерение взаимодействия бизнеса и власти в современной России. // Вестник Санкт-Петербургского университета. Серия 6. 2008. №4. С. 81—88.; Рзаева С. В. Миграция молодежи: конфликтологический анализ (на примере Алтайского края). // Труды молодых ученых Алтайского государственного университета. 2010. №7. С. 235—236.; Никовская Л. И. Возможности конфликтологического анализа российского общества в контексте вызовов модернизации. // Культура конфликта во взаимодействии власти и гражданского общества как фактор модернизации России. /Отв. ред. Л. И. Никовская. М., 2012. С. 10—18. .

В-третьих, методология исследования определяются характером предмета изучения, поэтому большое значение для написания книги имели труды, в которых раскрывается специфика «разведывательных интервенций», как особого вида деятельности органов государственной безопасности. В первую очередь, речь идет о работах таких авторов как А. Дж. Плотке, У. Бар-Джозеф, Дж. Сигел и П. А. Мос 33 33 Plotke A.J. Imperial spies invade Russia: The British Intelligence Interventions, 1918. London, 1993.; Bar-Joseph U. Intelligence intervention in the politics of democratic states: the United States, Israel, and Britain. University Park, 1995.; Siegel J. British Intelligence on the Russian Revolution and Civil War – A Breach at the Source. // Intelligence and National Security. 1995. Vol. 10. №3. P. 468—485.; Mohs P.A. Military Intelligence and the Arab Revolt: The First Modern Intelligence War. London: Routledge, 2008. . Их публикации позволяют судить о характере, методах и целях участия специальных служб зарубежных государств в реализации как государственных, так и ведомственных внешнеполитических стратегий. Опора на достижения зарубежной научной мысли в данном случае связана с отсутствием в российской исследовательской литературе специальных работ соответствующей тематики, поскольку, по словам доктора исторических наук З. И. Перегудовой, до конца 1990-х годов для большинства историков изучение органов госбезопасности «в целом было табу» 34 34 Кильдюшов О. В., Перегудова З. И., Кононова О. А. Диалог Олега Кильдюшова и Зинаиды Перегудовой. // Социологическое обозрение. 2013. Том 12. №2. С. 45. .