Владимир Губарев - «Царь-бомба». Тайны создания советского термоядерного оружия

В Президиуме ЦК КПСС весь август было приподнятое настроение. Успешное испытание водородной бомбы изменяло ситуацию в мире. И надо было подготовить специальное обращение к народам планеты, чтобы еще раз показать преимущества социалистического строя. Одновременно люди должны были понять, кто именно стоит на страже всеобщего мира.

Было написано несколько вариантов «Правительственного сообщения». Но в конце концов решили остановиться на «традиционном варианте», то есть уверить общественность в мирных устремлениях СССР и, как всегда, потребовать полного контроля ООН над ядерными вооружениями и полного их уничтожения.

Эйфория от успеха испытаний постепенно сошла на нет, потому что по запросу Г.М. Маленков получил информацию о возможностях атомной промышленности. В.А. Малышев и Б.Л. Ванников сообщили ему, что «проверена возможность обеспечить к 1 января 1954 г. производство 5 штук водородных бомб (1 бомба изготовления 1953 года и 4 бомбы мощностью по тротиловому эквиваленту 1 миллион тонн)».

Однако далее они сообщали, что для этого потребуется перестройка работы плутониевых и диффузионных заводов, а также коррекция испытаний новых зарядов – в них нужно будет использовать только плутоний, а уран-235 полностью пустить для водородных бомб.

Как опытный хозяйственник Маленков понимал, что ему докладывают оптимистический прогноз развития событий, но на самом деле изготовить даже 5 водородных бомб до конца 54-го года не удастся…

В конце августа в ЦК партии пришла подробная Докладная записка о результатах испытаний водородной бомбы. В ней подробно рассказывалось о конструкции бомбы, о контроле за ее изготовлением, об измерительной аппаратуре, о мощности ударной волны, об излучении, и, конечно же, о воздействии взрыва на боевую технику, сооружения и подопытных животных.

На экземпляре «Докладной записки», который сохранился в архиве, дважды подчеркнуты абзацы в разделе, где оценивалось воздействие взрывной волны и излучения на животных. Кто именно это сделал, установить не удалось, но, бесспорно, этот раздел «Записки» произвел сильное впечатление на читателя.

В нем, в частности, значилось:

«Для изучения воздействия взрыва животные были размещены на различных дистанциях до 6 000 метров от центра поля.

Животные погибли от взрывной волны, от высокой температуры и излучения, размещенные открыто на грунте на расстоянии до 2000 метров от центра взрыва.

Животные, размещенные в траншеях, погибли на расстоянии 1500 метров, а в отдельных случаях – на расстоянии до 2000 метров.

В каменных домах животные погибли на расстоянии до 3000 метров и, частично, на расстоянии до 4000 метров от центра взрыва.

Животные, размещенные в танках на расстоянии 1000 метров, погибли.

Животные, расположенные в полевых фортификационных сооружениях (легкого типа блиндажи и убежища), расположенные на расстоянии до 1000 метров, погибли полностью и до 1750 метров – частично.

Ожоги у животных отмечены на расстоянии до 6000 метров включительно; контузии – до 3000 метров при открытом размещении…»

Именно тогда А.Д. Сахаров увидел орла, который сидел на обочине дороги. Он не взлетел, когда машина подошла к нему вплотную, – все увидели, что орел от огненной вспышки ослеп.

С тех пор иногда я называю атомщиков «слепыми орлами»…

Поводом для появления подробных характеристик на ученых, стоящих во главе «Атомного проекта СССР», послужило избрание новых членов Академии наук. И.В. Курчатов подготовил такие документы, но затем их пришлось направить министру среднего машиностроения, а тот, в свою очередь, в ЦК партии.

Как ни парадоксально, но руководители партии и правительства знали только Игоря Васильевича Курчатова, встречались с ним, не раз беседовали. А кто же работает вместе с ним? И можно ли им доверять?

Кстати, предстояло вырабатывать ядерную стратегию страны на будущее, кого привлечь к этой работе?

Характеристики были подготовлены на Ю.Б. Харитона, Я.Б. Зельдовича, А.Д. Сахарова и М.А. Садовского.

В архивах сохранились только три из них. Характеристика на Садовского, наверное, затерялась где-то в документах Семипалатинского полигона, научным руководителем которого и был Михаил Александрович.

Характеристики подписаны И.В. Курчатовым.

О Юлии Борисовиче Харитоне:

«Ю.Б. Харитон является бессменным научным руководителем работ по созданию атомного оружия с самого начала разработки проблемы. Харитон возглавил большой научный и конструкторский коллектив, создавший первую советскую атомную бомбу РДС-1, усовершенствованные изделия РДС-2, -3, -4, -5 и водородную бомбу РДС-6; этой работе Ю.Б. Харитон отдал 10 лет напряженного и самоотверженного творческого труда…