Владимир Соловьев - Русская рулетка. Заметки на полях новейшей истории

– Да ладно вам, ни с чем она не пытается разобраться!

– Вы же первый враг олигархов, я же помню, как вы жестко высказывались.

– Поэтому я и считаю, что нынешний президент Владимир Путин не борется с олигархами, он этим вообще не занимается.

– А как вы видите борьбу с олигархами?

– Должна быть дана политическая и правовая оценка приватизации. И не как сведение счетов, не как персональное нападение на кого-то: кого-то выгнать из страны, кого-то посадить. И потом, я должен сказать, что это в первую очередь не вина бизнесменов, а это государство им предложило в свое время такие правила игры…

– Сращивание чиновника с бизнесменом.

– Ну так и дайте оценку всему! Дайте оценку тому, кто придумал залоговые аукционы, дайте оценку правительству того времени. Вы же власть!

– А какие ваши предложения? Мы не пойдем по коммунистическому принципу – отнять, поделить? Как найти социально справедливый метод разрешения этого конфликта?

– Чтобы решить эту задачу, нам нужно найти компромисс между гражданами, которые справедливо считают себя ограбленными, между властью, которая не хочет, чтобы ею помыкал большой денежный мешок, и между бизнесменами, которым нужно продолжать работать и нужно сохранить собственность, которая нужна для этой работы. Исходя из этого я предлагаю… Сделки середины 90-х годов, если в них не было убийств и не было преступлений против личности, должны быть раз и навсегда признаны. Затем надо немедленно вводить компенсационный налог. Он платится один раз, он довольно существенный, он выравнивает ситуацию. Например, можно взять всю прибыль, которая была получена за десять лет, вычесть то, что было заплачено при приобретении этой собственности, и, скажем, пятнадцать или двадцать процентов от этой суммы и будет налогом. Затем – ограждение власти от влияния денежных мешков.

– Каким образом?

– Прежде всего – принять закон о прозрачном финансировании политических партий.

Чтобы все граждане все знали. И тогда вся политическая жизнь страны будет под контролем общества.

– Я не понимаю, что происходит в стане оппозиции. Собрались уважаемые мною люди на Конгрессе демократических сил, но опять ни до чего не договорились. Я не понял, а почему вы были не в президиуме? Можете мне это объяснить?

– Потому что нет никакой необходимости сидеть в президиуме. Этосовсем другое дело, связанное с тем, что туда были приглашены гражданские организации со всей страны, и это очень хорошо.

– Это хорошо.

– Эти гражданские организации по целому ряду важных позиций выразили общую точку зрения, это тоже очень важно. Там была возможность встретиться с представителями десятков, если не сотен ключевых гражданских организаций во всей стране для обсуждения самых разных проблем.

– Вы предложили использовать структуру «Яблока» и создать единое мощное демократическое движение. И как я понимаю, в зале раздались чуть ли не иронические возгласы, очень по-разному это было воспринято.

– Этот процесс обязательно состоится, все честные демократы объединятся.

– Формулировка "все честные демократы" означает, что есть еще и нечестные демократы?

– Нет, это означает, что честные объединятся, если больше никого не останется.

– А кто относится к честным демократам?

– У всех же есть своя политическая биография, все же знают, кто и что делал, кто в каком качестве участвовал в демократическом движении, в общем, это не мне решать…

– Вы готовы объединиться с Чубайсом?

– Нет, он не демократ, и Союз правых сил – не демократическая организация, на этом точка.

– Они – олигархическое политическое крыло?

– Совершенно точно.

– А коммунисты?

– Тем более, они с другой стороны находятся, тоже совершенно не наши союзники.

– В этой стране не может быть разумной, мощной демократической оппозиции?

– Может долгое время не быть, раз нет в стране телевидения, свободного от цензуры, независимого суда, независимого парламента, независимых источников финансирования…

– На парламентских выборах 2003 года партия «Яблоко» не прошла в Государственную думу. Вы эти результаты оспариваете в суде. Какие ваши расчеты по избирательному процессу, сколько процентов вы набрали?

– Мы преодолели барьер в пять процентов.

– В Америке, в Огайо, избиратели подали в суд с требованием признать выборы президента неверными, потому что были ошибки в компьютерной системе. А ошибка у нас – это сколько?