Alexandrov_G - Империя

Кто подсказал, кто подтолкнул под локоть Керенского, неизвестно. То, что в тот момент он не понимал, что делает, ясно. Лишь уже в эмиграции он то ли сообразил сам, то ли ему подсказали и Керенский принялся открещиваться от самого факта, утверждая, что он, де, ни сном, ни духом, и что вся история с опубликованием в газетах истории с "немецким шпионством" Ленина была инициирована тогдашним министром юстиции Переверзевым. На тот момент, однако, были ещё живы свидетели телеграфных переговоров Керенского со Львовым и отбояриться "Саше" не удалось.

Первым, кто сообразил, что происходит, был всё тот же неугомонный Троцкий. Сегодня дело изображается так, что "большевик" Троцкий СДАЛСЯ(!) властям. В действительности же произошло следующее: когда появился приказ правительства об аресте 11 (с Лениным) "немецких шпионов", то Лев Давидович немедленно опубликовал "открытое письмо" Временному Правительству, где утверждал, что, хотя он большевиком и не является, но, тем не менее, он всегда был большевиком в душе, всегда разделял все взгляды большевиков, их методы, их теорию и их практику, а посему он, Лев Давидович Троцкий, ТРЕБУЕТ, чтобы его тоже арестовали. Поскольку никаким большевиком Троцкий не был, то власти отмахивались от него, как от надоедливой мухи, отмахивались целых десять дней, в течение которых товарищ Троцкий дебоширил по Петербургу и клялся в своей верности идеям большевизма, а также неумолчно и публично требовал, требовал, требовал – АРЕСТА. В конце концов, очевидно, просто чтобы от него отделаться, его действительно арестовали. И вот тут, уже в конце июля – начале августа, сидя в "Крестах", Троцкий вступает в партию большевиков, да не просто вступает, а входит в ЦК большевистской партии, да не просто входит в ЦК, а становится человеком номер два в тогдашней партийной иерархии.

У Троцкого была отличная реакция, он был самым догадливым, но он был далеко не единственным. Конец июля-август 1917 года – это время "прозрения". В большевики кинулись все. Нет, не так… В большевики не кинулись. В большевики ЛОМАНУЛИСЬ.

Проследим за волшебной метаморфозой. В цифрах это выглядит так: в марте 1917 года в партии большевиков числилось жалких 24 тысячи человек. Говорить о том, что партия с такой численностью всерьёз, не на словах, а всерьёз вынашивала идеи по захвату власти в государстве попросту смешно. Ленин, сидя в дешёвом женевском кафе и поглощая жидкий кофе с чёрствой булочкой, уже распрощался с мыслью о "победе пролетариата" при жизни его поколения. Однако в апреле 1917 года, через месяц-полтора после победы истинной "русской революции", революции февральской, большевиков уже 80 тысяч человек. Пока что эта прибавка идёт за счёт политизированных улицей восторженных идиотов, ничего не понимающих мещан, толпой кинувшихся по существовавшим тогда политическим партиям с целью "потусоваться" и щегольнуть при случае в "обществе" модными словечками вроде "мандат" и "резолюция", но вот в августе 17-го на Шестом съезде РСДРП(б) присутствуют делегаты от 240 тысяч членов партии. Это уже серьёзно. Да и сами по себе темпы роста впечатляют, за пять месяцев – десятикратный рост! В октябре же 1917 года большевиков по разным источникам от 350 до 400 тысяч человек. "Мы наш, мы новый мир построим." И вообще, так сказать, держись, буржуй! Причём этот, послеиюльский, 17-го года, "призыв" – это люди очень хорошо представляющие себе, чего они хотят, эти сотни тысяч – люди охочие до власти, это ренегаты, это функционеры, профессионалы, перебежчики из других политических партий, это "люди с чутьём".

За два месяца до Октябрьского переворота большевиками, помимо Троцкого, стали такие небезызвестные нам деятели революционного движения как Луначарский, Антонов-Овсеенко, Чичерин, Коллонтай, Мануильский, Володарский, Урицкий, Чудновский, Резанов, Йоффе и Карахан. При желании каждый может этот список расширить до границ, предел которым кладёт лишь его настойчивость. Слово "старый" применительно к так называемой "ленинской гвардии" и срок в два месяца плохо увязываются вместе, но чего только не сделает умелая пропаганда…

Но вернёмся к нашим баранам. Почему – большевики? Кому могла понадобиться маргинальная партия, которая, между прочим, не говорила ничего такого, чего не говорили бы другие, которая изъяснялась не только со своими собственными членами, но и с улицей, на совершенно том же языке, что и все другие политические партии того времени, все, без исключения все. (Точно так же, замечу, как и сегодня все политические партии изъясняются на языке победившего либерализма.) Что уж такого особенного было в "большевиках"? Что отличало их от конкурентов, которые выглядели не только гораздо предпочтительнее, но которые, что немаловажно, УЖЕ входили во власть? А ведь было, было одно отличие.