Alexandrov_G - Империя

Страна глянула вокруг себя и увидела весьма неприглядную картину. Одним из самых неприятных элементов пейзажа оказалась фигура вчерашнего "спасителя Земли Русской", как ещё за пару дней до того величали Керенского газеты. Король оказался голым. Да не просто голым, его нагота выглядела до того непристойной, что все скривились и отвели взгляд в сторону. Всем вдруг стало стыдно. Керенский на поверку вышел тем, кем он всегда и был. Фигура его не просто сдулась, всем без всяких газет вдруг стало ясно, что на посту военного министра и фактически главы Временного Правительства оказался фат и пошляк. Фигляр. "Жалкая и ничтожная личность". В политике это случается сплошь и рядом и вчерашние кумиры развенчиваются и "упадают" в глазах обывателя с лёгкостью необыкновенной, явление это зауряднейшее, тем более в том варьете, каковым является политическая жизнь в "цивилизованных" странах. Не то в России. Власть и шут – это в России вещи несовместные. А уж власть и ШУТ ГОРОХОВЫЙ, "это уж вы меня извините, господа хорошие…" Стыд не за правителя, стыд за себя, за то, что не разглядел, стыд народа, которому стыдно перед самим собой, этот вот стыд в России принимает формы самые причудливые. Так было не раз, и не раз ещё будет.

Из Временного Правительства немедленно вышли министры члены партии кадетов. Формальным поводом послужило якобы их несогласие с остальными членами правительственной коалиции, предоставившими фактическую независимость Украине. О, это омерзительное лицемерие либеральной публики, лицемерие, примеры которого мы можем наблюдать ежедневно и ежечасно уже в сегодняшней РФ. Кадеты, бывшие движущей силой Февраля, заговощики и клятвопреступники, к июлю УЖЕ разрушившие Россию, вышли в отставку, оставив Керенского разхлёбывать заваренную ими же кашу. По замыслу "либералов" (поскольку у этой публики с "мыслями" всегда было нехорошо, то вернее будет сказать, что по замыслу тех, кто стоял за кадетами) этот шаг должен был углубить правительственный кризис. К власти явным образом за уши тащили Чернова.

Небольшое оступление: 3-го июля, когда толпа, бушевавшая за стенами Таврического Дворца, требовала, чтобы к ней вышел министр юстиции Переверзев и отчитался по поводу ввергнутого им в узилище матроса Железнякова, интриганы в Совете подбили Чернова выйти на ступени Таврического и попытаться успокоить "массы". Чернов сдуру вышел (Боже, до чего всё-таки иногда бывают безмозглы интеллигенты), хотя лично я не понимаю, какое отношение к аресту анархистов мог иметь министр земледелия, каковым числился товарищ Чернов. "Разговора" не вышло (да и выйти не могло, Ленин за несколько часов до этого это очень хорошо понял и произносить какие бы то ни было речи перед "революционерами" поостерёгся), братишки, матюкаясь, схватили Чернова и попытались его ЛИНЧЕВАТЬ. Человеком, который его спас, был Троцкий.

Троцкий, который так же как и легион всех этих "социялистов", "скубентов", журналистов, политиков и околополитиков ошивался в те дни в коридорах Таврического, то произнося речи, то ввёртывая при случае нужное словцо, рискуя собственной шкурой (рискуя самым, что ни на есть, буквальным образом, вы только попытайтесь себе представить, что это такое – толпа покрытых синими tatoo, в развевающихся "похабных" клёшах, матросов-балтийцев, которые почаёвничали с утречка не чефиром, а "балтийским чайком"), кинулся в самую гущу и вытащил помятого и напуганного до беспамятства Чернова. Этот акт бессмысленного на первый взгляд геройства (ведь по уму Троцкий не должен был испытывать к Чернову ничего, кроме здоровой зависти и не менее здоровой ненависти) скрывал следующее: Троцкий то ли знал, то ли угадывал расположение фигур на доске и ему был известен следующий ход. Спасая Чернова, он полагал, что спасает следующего главу правительства и что ему это "зачтётся".

Всё было опрокинуто Керенским. Александр Фёдорович разрушил все планы и спутал все карты. 4-го июля он позвонил с фронта Львову и приказал опубликовать "компромат" на Ленина и большевиков. То, что он сделал, сейчас называется пиаром. Пиар был изощрённый, таким и сейчас бы не побрезговали (замечу, что в определённой ситуации и впрямь не побрезгуют, да к тому дело и идёт). Не пиар, а конфетка. Уничтоженный, жалкий, потерявший лицо политик, политик, показавший всем самое стыдное, что только может у политика быть – свою слабость, вдруг указал пальцем на виновника всех своих бед. На месте этого виновника мог оказаться любой. И этот "любой" в той ситуации отдал бы всё на свете – любую сумму денег, честь, совесть, правую руку, полцарства или полжизни, словом, отдал бы всё, что угодно за то, чтобы палец Керенского указал на него. Керенский простёр руку, страна перевела взгляд и УВИДЕЛА Ленина.