Олег Мороз - Почему он выбрал Путина?

Тут, пожалуй, стоит упомянуть еще об одном событии. Сразу же после ареста Гусинского, на следующий день, пресс-служба «Газпрома» заявила, что «Газпром» «не имеет никакого отношения к возбужденному прокуратурой уголовному делу».

Вот опять: кредитор не предъявляет никаких претензий к должнику; их по собственной инициативе (точнее, конечно, − по команде Кремля) предъявила Генпрокуратура.

Но, разумеется, после упрека Путина в адрес «Газпрома» его глава Вяхирев, будучи человеком дисциплинированным, сразу же встал по стойке «смирно» и заявил журналистам: он, дескать, «не исключает», что, когда вернется в Москву (он в тот момент находился в Берлине), у него состоится встреча с Владимиром Путиным по вопросу о кредитах «Газпрома» холдингу «Медиа-Мост».

Встреча Путина с Вяхиревым состоялась еще до возвращения газпромовского руководителя в российскую столицу − в том же Берлине, куда Путин приехал из Мадрида.

Короче говоря, глядя на хронологию этих событий, вновь и вновь приходишь к выводу: инициатором «наезда» на «Медиа-Мост» был именно Путин, − Генпрокуратура начала действовать либо по его прямому указанию, либо по указанию кого-то из руководителей его администрации. При этом главу «Газпрома» Вяхирева даже не посчитали нужным предупредить о начале операции, справедливо полагая, что никуда он не денется, будет делать то, что ему прикажут.

Еще одно примечательное событие, относящееся к начальному этапу гонений на «Медиа-Мост»: 16 июля руководители входящих в этот холдинг изданий, телекомпании НТВ и радиостанции «Эхо Москвы» попытались встретиться с бывшим российским президентом Борисом Ельциным, попросили его о такой встрече. Ее целью, как представляли себе журналисты и как публично заявил о том главный редактор «Эха Москвы» Алексей Венедиктов, было − «узнать оценку Ельциным ареста Владимира Гусинского». При этом Венедиктов заметил, что «они не собираются жаловаться Ельцину, поскольку тот не является государственным деятелем».

Это был первый случай обращения к Борису Николаевичу в попытке найти у него какую-то, хотя бы косвенную, защиту от произвола, творимого его преемником.

Ельцин, разумеется, уклонился от этой встречи, полагая, что он не вправе каким бы то ни было образом вмешиваться в такие дела.

16 июня Гусинского неожиданно выпустили из Бутырки, взяв с него подписку о невыезде, так что пробыл он в СИЗО недолго − всего четыре дня.

После этого, однако, начались допросы, обыски, изъятие документов…

19 июля Генпрокуратура наложила арест на имущество Гусинского − подмосковный загородный дом и землю, на которой он расположен, на все, что находится внутри дома…

Однако 27 июля с Гусинского, опять-таки неожиданно, сняли подписку о невыезде, после чего он выехал за рубеж. Уголовное дело по «Русскому видео» в отношении него было прекращено.

Чем же объяснить этот внезапный, благоприятный для главы «Медиа-Моста» поворот судьбы? Дело стало проясняться лишь некоторое время спустя, когда над Гусинским стали вновь сгущаться тучи. 18 сентября «Газпром» опубликовал заявление, в котором говорилось, что «Медиа-Мост» должен ему 473 миллиона долларов и что 20 июля 2000 года с Гусинским был заключен «конфиденциальный» договор о продаже «Моста» «Газпрому» за 773 миллиона долларов, включая сюда эти самые 473 миллиона долларов долга и сверх того − 300 миллионов «живых денег».

Однако, говорилось в заявлении, 9 сентября Гусинский отказался от этого самого «секретного» договора и начал переводить активы холдинга за границу. В связи с этим «Газпром» (теперь уже сам «Газпром»!) собирается обратиться в Генпрокуратуру…

Руководители «Медиа-Моста» возражали: на данный момент они задолжали «Газпрому» лишь 211,6 миллиона долларов, срок выплаты остальных денег еще не наступил…

В тот же день, 18 сентября, Гусинский сделал сенсационное заявление: по его словам, упомянутое соглашение с «Газпромом» от 20 июля не имеет юридической силы, поскольку он вынужден был его подписать «под давлением»: в обмен на «продажу» «Медиа-Моста» ему гарантировали, что он не вернется в Бутырку, и вообще освобождали от уголовного преследования.

− Если Генпрокуратура может просто так возбудить уголовное дело, а потом его закрыть, то это, совершенно очевидно, факт государственного рэкета, − сказал Гусинский.