Эрнст Генри - Гитлер против СССР

Когда пришла мировая война и германский генеральный штаб приготовился к великому испытанию, Гофман стал главой оперативного отдела штаба восьмой германской армии, которая находилась в Восточной Пруссии и готовилась к встрече с русскими войсками. На этом посту Гофман, имевший вначале лишь небольшой чин, стал подлинной душой, направляющим и движущим умом всего германского восточного фронта; этот фронт рассматривался германским главным штабом — младшим Мольтке, Фалькенгайном, Клуком, а впоследствии Людендорфом и другими — только как вспомогательная позиция, которую надо удерживать, но незачем форсировать, так как единственно решающее генеральное наступление происходит на западе. В то время как цвет германского штаба был занят там и его глаза были устремлены на Париж, пристальный взгляд Гофмана с первых дней августа 1914 г. был направлен на восток.

Как крупный военный специалист, возглавлявший операции восточно-прусской восьмой армии, которая была в августе 1914. г. атакована казаками Ренненкампфа и оказалась в очень тяжелом положении, Гофман, хотел он того или нет, был одним из тех, кто в первую очередь отвечал за те, что «для спасения восточной Пруссии» два корпуса из наступающей на Париж армии Клука были отозваны и брошены в Восточную Пруссию; хорошо известно, что из-за этого на Марне был похоронен германский план Шлиффена, а следовательно, и победа в великой войне. Но в то же время как стратегический руководитель той же армии, Гофман в те дни у Танненберга полностью разбил пополненную свежими силами царскую армию и взял в плен почти весь ее авангард; не Гинденбург и не Людендорф, а Гофман, глава оперативного отдела у старого генерала фон-Франсуа, был подлинным вдохновителем Танненберга, битвы, которая создала славу Гинденбургу. [57]

Итак, Гофман остался верен своей системе; он одержал победу над Россией и поплатился за это поражением в мировой войне. Впоследствии Гофман отвечал за весь русско-германский фронт; когда Гинденбург и Людендорф были отозваны в главную квартиру, Гофман стал фактическим «главнокомандующим на востоке», только номинально имея над собой начальником престарелого баварского принца Леопольда. Он оставался на этом посту до окончания войны на этом фронте — до Брест-Литовска. И здесь последовала третья стадия этого странного военного психоза.

Если в 1905 г. Гофман видел в качестве русской армии гнилые дивизии генерала Куропаткина, если в 1914 г., когда он снова встретился с ней, она представляла собой дезорганизованный, охваченный паникой корпус генерала Ренненкампфа, то в ноябре и декабре 1917 г. он видел ее в третий раз, как «большевистскую армию», просящую мира и соглашающуюся на его жестокие условия: ему казалось, что его представление о русской армии подтвердилось я в третий раз. Это было его кардинальной ошибкой; ошибкой, от которой он уже не смог избавиться и которая легла в основу его знаменитого «нового военного плана»; эта ошибка предопределяет будущее германского фашизма.

Гофман видел нечто умирающее, видел конец процесса, конец режима, а ему казалось, что он видит нечто постоянное и неизменное. Он видел смерть царской армии, которая в ноябре 1917 г., тяжело раненая, распалась навсегда и физически была спасена большевиками, как человеческая социальная сила, именно благодаря Брест-Литовскому миру; а он думал, что это и есть большевистская армия. Большевистская армия рождалась только месяцы и годы спустя в процессе гражданской войны, в процессе новой мобилизации, в процессе стабилизации советской власти при Ленине и, наконец, выросла в могучую силу — в процессе социалистической реконструкции при Сталине. Но способный генерал Гофман — почти гений — никогда этого не знал. Его стратегическая схема, которая станет достоянием мировой истории, зародилась и выросла, потому что ее создатель был сбитым с толку человеком, пораженным полной политической и военной слепотой.

Но схема прокладывала себе путь. Это одно из тех явлений, которые могут произойти в капиталистическом, да еще фашистском мире, считающем себя таким проницательным, таким методичным и таким исключительно разумным; и поэтому (именно поэтому, так как мы ведь не придаем большого значения психологии как самостоятельному фактору в игре больших сил) этот маленький психологический этюд имеет свою иллюстративную ценность. При рождении современного нового германского военного плана участвовала сумасшедшая повивальная бабка.