Эрнст Генри - Гитлер против СССР

Гитлеровский «Восточный поход» по своей политической и стратегической природе не является нападением только на Советский Союз, но, по необходимости, также и походом против более слабых восточных и центральноевропейских государств по «пути» к Москве и Киеву, поэтому линия баз воздушной обороны против наступающей Германии переместилась на юге на 500–800 км дальше от Советского Союза и ближе к Германии; практически эта линия расположена в получасе полета от Берлина. Это факт, важность которого трудно переоценить. Это относится, между прочим, также и к геринговскому восточному флангу, где Литва сооружает свои аэропорты. Указанное означает радикальное изменение соотношения сил на юге Германии.

Чехословакия, которая вслед за Австрией должна стать «первым привалом» во время «южного фашистского крестового похода», не испытывает ни малейшего желания, чтобы ее сравняли с землей германские фашисты; естественно, что вследствие этого Богемия и Словакия покрываются сетью современных аэродромов.

Отношение между СССР и Чехословакией, воздушные силы которой в январе 1935 г. располагали изрядным количеством в 1 000 самолетов первой линии, не исключают после заключения советско-чехословацкого пакта о взаимной помощи возможности совместного сопротивления воздушных сил обоих государств всякой агрессии; еще в 1935 г. было решено создать воздушную линию Прага — Киев — Москва. Если ясно представить себе, что расстояние от советской границы до Германии составляет, примерно, 1 000 км, то отсюда понятно, что означает такое сокращение пути. Незначительные венгерские воздушные силы окажутся, если они выступят, между двух огней и не смогут сильно изменить ситуацию, а тогда фашистский Берлин, если он отважится атаковать, будет открыт для бомбардировки с воздуха.

Успешная контратака с воздуха окажется, вероятно, убийственной для фашистской Германии, убийственной для промышленности и технической организации войны, убийственной для национальной мобилизации, если последняя не была достаточно обеспеченной и быстрой; но что главное и наиболее вероятное — она в социальном и политическом отношении поразит воюющий фашизм в самое сердце. И здесь мы подходим к неизбежному заключительному акту трагедии этой войны, которая станет трагедией Гитлера.

Очевидно: если аэропланы социалистической и пацифистской армий обороны покажутся над фашистской землей, вылетев с советских авиабаз, с чехословацких аэродромов, из литовских аэропортов, то в первые же часы и дни войны страну охватит пожар. Пожар от взрывчатых и зажигательных бомб на фашистских позициях будет не столь опустошителен, как разгоревшееся пламя социалистического и пацифистского сопротивления; тут покажут себя враги Гитлера, враги войны, и враги чрезвычайно сильные! Этот пожар воспламенит массы людей, для которых Германия стала тюрьмой. Это неизбежно. Он даст им волю, мужество, а также и технические возможности для первых выступлении, чтобы во всеуслышание предъявить категорическое требование — преступную и братоубийственную войну прекратить немедленно и при любых обстоятельствах. Все мыслящие люди в Германии понимают, что эта война не будет войной Германии, но будет войной фашистов — гангстеров и психопатов. И поэтому с первого дня войны подгнивший организм фашизма начнет бурно разрушаться изнутри; противники гангстеров и психопатов, приведших народ на край пропасти, почувствуют себя не одинокими против них, не изолированными, они ощутят присутствие могучих союзников в фашистском тылу. Автор настоящей книги, задумавший ее в строго реалистической, почти геометрической, манере, осмеливается утверждать, что в этой войне возможны случаи, когда воздушные крейсера гитлеровского противника, появившись над германским городом, не будут бомбардировать: они спустятся для того, чтобы их экипажи могли побрататься с населением внизу. Автор считает это не мечтой, а вполне реальной возможностью. Эта война будет отличаться от войн, ей предшествовавших.

Первые же события в воздухе неизбежно побудят германский рабочий класс «встать на ноги»; этот класс никогда не был побежден, он получал только удары в спину; поднимутся сами рабочие и их жены, матери и сестры. Женщины могут быть грозной взрывчатой революционной силой: они показали это в России в 1917 г. и в Германии в 1918 г. Германские пролетарии будут требовать свободы и одновременно мира, простого права на физическое существование, — такое сочетание оказывается в политике самым сильным взрывчатым веществом из всех остальных. Подобно русским рабочим, крестьянам, солдатам и женщинам в ноябре 1917 г., они будут требовать мира не посредством избирательных бюллетеней, а с оружием в руках, с оружием, которое фашисты дадут в руки многим из них «против России». Конечно, фашисты будут отвечать своим собственным оружием. «Они пустят в ход пулеметы; будут ставить коммунистов, социалистов и пацифистов к стенке; они опять призовут СС для нового террора и будут угрожать восставшим пролетарским районам с воздуха. Но это будет уже в полном смысле слова вторая война — война гражданская, разгоревшаяся во время войны внешней.