Сергей Кара-Мурза: Кто такие русские

Конкретно случай такой. Перед юбилеем Победы в 2005 г. выступил Г.Х. Попов, пообещал рассказать «правду о войне». Он говорит в интервью: «После вступления армии в Германию власти закрыли глаза на захват немецкого имущества… Были официальные нормативы, утвержденные лично Сталиным. Всем генералам по одной легковой машине — «Опель» или «Мерседес» — бесплатно. Офицерам — по одному мотоциклу или велосипеду бесплатно».

Понятно, что лжет. Если бы были такие «нормативы» за подписью Сталина, о них уже растрезвонили бы на весь мир. Да живы еще миллионы людей, у которых воевали офицерами отцы, и кто-то из них даже вернулся живым из Германии. Почти никто «по одному мотоциклу или велосипеду» не привез, а если привез, это не было нормой .

Но велосипеды — мелочь. Главная мысль Попова крупнее: «Но не только кофточки были солдатской добычей. Ею стали немецкие женщины и девушки. Наши солдаты насиловали во всех странах. Но настоящая вакханалия началась именно в Германии. Только в Берлине, после его штурма, к врачам по поводу изнасилования обратилось до 100 тысяч немок. Я хотел бы сейчас, хотя бы спустя 60 лет, услышать от лидеров новой России официальные извинения перед женщинами Европы за эти оргии в «великие те года».

И множество людей глотают яд этого отравителя колодцев. Подумали бы, к каким это врачам в Берлине «обратились по поводу изнасилования до 100 тысяч немок»? В палатках медсанбатов в эти дни врачам надо было оказать срочную помощь тремстам тысячам советских раненых и примерно такому же числу немецких. Представляете себе — 9 мая среди руин Берлина очередь к врачу из 100 тысяч изнасилованных. И зачем эти 100 тысяч немок обращались к врачам — чтобы получить справки и обратиться в суд? В какой суд? Посмотрите на фотографии «Берлина после штурма».

Война сопряжена с жестокостью, но Попов знает, что наша армия как раз резко отличалась способностью после боя очень быстро утихомирить ярость. Это отметил антрополог Конрад Лоренц как удивительное свойство советских солдат. Что же касается насильников, то даже А.Н. Яковлев признал, что их расстреливали. А вот «Записки о войне» Б. Слуцкого, который был военным прокурором. В городе Зихауэр пришли с жалобой две изнасилованные женщины. Б. Слуцкий пишет: «Через два дня я докладывал начальству о женщинах Зихауэра. Генералы сидели внимательные и серьезные, слушали каждое слово. Из Москвы поступали телеграммы — жестокие, определенные… По этому докладу были приняты серьезные меры».

Ясно, что если бы в Германии творилась «настоящая вакханалия» изнасилований, то не сидели бы генералы «внимательные и серьезные», не «слушали каждое слово», не шли бы жестокие телеграммы из Москвы.

В чем же быстро определяемый признак ? В том, что свою гадость Попов пустил в печать именно перед юбилеем Победы. Мог бы подождать, но приурочил к священной дате. Любой человек, желающий сказать горькую правду, не стал бы делать это перед общенародным праздником — если бы его целью не было как раз испортить людям этот праздник. А это операция психологической войны.

Подобные признаки и надо первым делом высматривать в подозрительных сообщениях, как саперы высматривают проволочки растяжек. Увидел — и не читай, не слушай. А против имени «отправителя» в уме ставь галочку.

Самоуважение и убежденность в своем коллективном праве на существование — необходимая часть национального сознания. Во время перестройки и реформы на разрушение этой убежденности были направлены очень большие силы. Одним из главных видов оружия в этой кампании была идея исторической вины русского народа. Доверчивые люди, особенно из молодежи, не могли этому противиться и отдалялись от народа, который «не желает покаяться».

Шаг за шагом источник вины русских приобретал все более определенный характер — от вины Сталина к вине советского государства и партии, от них к исторической вине российского государства вообще, а затем и к вине народа. Эта кампания на время ввергла в саморазрушительную вакханалию нынешнее поколение всего народа России. Удар по самоуважению нашего народа был настолько мощным и неприкрытым, что сейчас от него открещивается даже часть сторонников реформ.

Пробежим вскользь перечень обвинений, еще свежий в памяти многих. Первое — русские должны были покаяться за империю и СССР. Советник Ельцина философ А.И. Ракитов счастлив: «Самая большая, самая жестокая империя в истории человечества распадается». Образ «сталинских репрессий» был распространен на всю жизнь русского народа в целом. Вся Россия была представлена как всеобщая и вечная плаха. Виднейший еврейский поэт А. Межиров в большой поэме времен перестройки вспоминает,