Жак Маритен - Человек и государство

Суверенитет является абсолютным и неделимым достоянием, к которому нельзя быть причастным, которое не допускает никаких степеней и принадлежит суверену независимо от политического целого, как его собственное право.

Таков подлинный суверенитет, тот суверенитет, которым, как они верили, обладали абсолютные монархи. От монархов понятие суверенитета было унаследовано абсолютистскими государствами, и его полное значение выяснилось в гегелевском Государстве, — и, задолго до Гегеля, в "Смертном Боге" Гоббса.

Давайте перечитаем теперь незабываемые страницы Гоббса. Он утверждает, что, согласие неразумных существ обусловлено природой, "согласие же людей — соглашением, являющимся чем-то искусственным. Вот почему нет ничего удивительного в том, что, для того чтобы сделать согласие постоянным и длительным, требуется еще кое-что (кроме соглашения), а именно общая власть, держащая людей в страхе и направляющая их действия к общему благу".

"Такая общая власть, которая была бы способна защищать людей от вторжения чужеземцев и от несправедливостей, причиняемых друг другу и, таким образом, доставить им ту безопасность, при которой они могли бы кормиться от трудов рук своих и от плодов земли и жить в довольстве, может быть воздвигнута только одним путем, а именно путем сосредоточения всей власти и силы в одном человеке или в собрании людей, которое большинством голосов могло бы свести все воли граждан в единую волю. Иначе говоря, для установления общей власти необходимо, чтобы люди назначили одного человека или собрание людей, которые являлись бы их представителями; чтобы каждый человек считал себя доверителем в отношении всего, что носитель общего лица будет делать сам или заставит делать других в целях сохранения общего мира и безопасности, и признал себя ответственным за это; чтобы каждый подчинил свою волю и суждение воле и суждению носителя общего лица. Это больше чем согласие или единодушие. Это реальное единство, воплощенное в одном лице посредством соглашения, заключенного каждым человеком с каждым другим таким образом, как если бы каждый человек сказал другому: я уполномочиваю этого человека или это собрание лиц и передаю ему право управлять собой при том условии, что ты таким же образом передашь ему свое право и санкционируешь все его действия. Если это совершилось, то множество людей, объединенное таким образом в одном лице, называется государством (commonwealth. — Прим. пер.), по латыни — civitas. Таково рождение того великого Левиафана или, вернее (выражаясь более почтительно), того смертного Бога, которому мы под владычеством Бессмертного Бога обязаны своим миром и своей защитой. Ибо благодаря полномочиям, отданным ему каждым отдельным человеком в государстве, указанный человек или собрание лиц пользуется такой огромной сосредоточенной в нем силой и властью, что внушаемый этой силой и властью страх делает этого человека или это собрание лиц способным направлять волю всех людей к внутреннему миру и к взаимной помощи и против внешних врагов. В этом человеке или собрании лиц состоит сущность государства, которая нуждается в следующем определении: государство есть единое лицо, ответственность за действия которого взяло на себя — путем взаимного договора — огромное множество людей, с тем чтобы это лицо могло использовать силу и средства всех их так, как сочтет необходимым для их мира и общей защиты" .

"Тот, кто является носителем этого лица, называется сувереном, и о нем говорят, что он обладает верховной властью, а всякий другой является подданным" [60] .

Как же реально обстоят дела, во-первых, в отношении политического общества и, во-вторых, в отношении государства?

Политическое общество обладает правом на полную автономию. Во-первых, на полную внутреннюю автономию, или автономию в отношении самого себя, и, во-вторых, на полную внешнюю автономию, или автономию в отношении других политических обществ. Полная внутренняя автономия политического общества означает, что оно управляет собой, обладая относительной независимостью (то есть его независимость главенствует над независимостью какой-либо из его частей). Таким образом, ни одна из частей политического общества не может, присвоив себе управление, заменить собой целое и посягать на его свободу действия. Полная внутренняя автономия политического общества означает также, что оно управляет собой, обладая верховной властью в относительном смысле (то есть его власть главенствует над властью какой-либо из его частей). Таким образом, ни одна из его частей не может, заменив собой целое, посягать на верховную власть, обладающую органами управления, посредством которых целое осуществляет самоуправление.