Сергей Кургинян - Исав и Иаков - Судьба развития в России и мире. Том 2

Довыкорчевывались до катастрофического государственного кризиса 1998–1999 годов. Окончательный триумф граждан-олигархов означал очередной развал страны. Путин этого не допустил. И стал корчевать корчевателей. Государство было спасено, а выкорчевываемый гражданами порочный культ… При Путине бюрократия (которую уничтожить можно только вместе с государством) усилилась, ее реальные антагонисты (олигархия и криминалитет) признали это усиление и стали играть по новым правилам.

Культ, знаете ли, не Конституцией руководствуется. Вы ему хучь американскую, хучь французскую. А уж ельцинскую… «А Васька слушает да ест». И что прикажете делать? Бюрократию снова уничтожать? Как? Вместе с государством? Культ снова выкорчевывать — чьими руками? Граждан-олигархов? Тех самых, которых Путин приструнил? «У меня для вас других выкорчевывателей нэт». А эти выкорчевывают прежде всего государство, а уж потом какой-то там культ. Им государство распилить надо, а не на культ размениваться. И распилить его им надо побыстрее.

Совершенно согласен с президентом Медведевым в том, что государство — это средство и только средство. Вопрос лишь — чье средство и средство чего.

Государство — это средство, с помощью которого народ длит и развивает свое историческое предназначение. Где деисториософизация — там нет исторического предназначения, а значит, нет и народа. Но чье тогда средство государство? И средство чего?

Д.Медведев отвечает: «Сильное государство и всесильная бюрократия — это не одно и то же. Первое нужно гражданскому обществу как инструмент развития и поддержания порядка. Для защиты и укрепления демократических институтов. Вторая — смертельно опасна для него» (по тексту понятно, что гражданского общества. — С.К.).

Итак, государство — это средство, находящееся в руках гражданского общества и используемое им…

Но Кремль не Высшая школа экономики. И не РГГУ. Пусть они грезят, а Кремлю надо что-то делать с «классом 0,5», иначе он с Кремлем что-нибудь сделает.

Что же касается гражданина…

Гражданин — понятие, меняющееся в зависимости от исторической эпохи. Есть гражданин античного полиса. Так он без рабов ни тпру, ни ну. Сообщество граждан античного полиса — это гражданское общество? А кто рабы?

Существует представление, сформировавшееся в XVIII–XIX веках, согласно которому есть государство и гражданское общество как сфера, охватывающая все многообразие социальных связей, лежащих между индивидом и государством. Но ведь еще надо знать, каково это многообразие. И что оно думает насчет государства. Мы передадим ему в руки государство — и что оно с ним будет делать? А ну как срочно распиливать? И почему это оно должно что-то делать с государством, а не государство с ним? Гегель, Например, считал, что государство должно руководить гражданским обществом, а не наоборот.

А еще есть представление о гражданском обществе как совокупности всех сообществ. Общества любителей рыбной ловли и эсперанто будут использовать государство для обеспечения порядка и развития в условиях дебюрократизации и деисториософизации? «И+», потом «И-», потом «И-» и так далее.

Аристотель, Локк, Фергюсон, Мэдисон и так далее — все понимали гражданское общество по-своему. Для Мэдисона гражданское общество — гарантия от тирании (в нашем контексте читайте — от тирании Медведева). Для Локка гражданское общество — это система неприродных сообществ (семья — это для него природное сообщество, а вот другие сообщества — это политическое, гражданское общество).

Все это хорошо для умного разговора и не имеет отношения к реальной политике. Что же имеет отношение? То, что для ОЧЕНЬ КОНКРЕТНЫХ И ВЕСЬМА ВЛИЯТЕЛЬНЫХ СИЛ гражданское общество — это антагонист государства и его могильщик. Причем эти, повторяю, ОЧЕНЬ КОНКРЕТНЫЕ И ВЕСЬМА ВЛИЯТЕЛЬНЫЕ СИЛЫ интересует не любое государство, а государство, представляющее опасность. И, соответственно, они (Сорос прежде всего, но не только) вплотную занимаются гражданским обществом.

Но, может быть, гражданское общество следует вырвать из их рук и передать в руки подлинных ревнителей государства? Внимательный исторический анализ показывает, что только в очень специфичной англосаксонской культуре, от которой мы особо далеки, выработаны какие-то (тончайшие и деликатнейшие) механизмы сотрудничества государства и гражданского общества. Причем в критической ситуации эти механизмы ломаются.

В любой другой культуре гражданское общество — это или фантом, или враг государства. Не бюрократии, а государства. И в этом смысле инструмент в очень определенных руках. И в чем такая ценность этого самого гражданского общества? Ведь соответствующий контингент пытается доказать, что без гражданского общества страна существовать не может, и ссылается на всю мудрость мира, которая якобы солидарна в этом вопросе. На самом деле никакой такой солидарности нет и в помине.