Сергей Кургинян - Исав и Иаков - Судьба развития в России и мире. Том 2

Человек знает, что он смертен. И противопоставляет этому знанию Творчество. Не Любовь все-таки, а именно Творчество. Видимо, это и впрямь так. Но, как минимум, это так для Маркса и его последователей. Для них Творчество способно преодолеть все на свете. В том числе неизбежность человеческой смерти, неизбежность коллапса Вселенной, неизбежность тепловой смерти этой самой Вселенной и так далее. Человек потому и велик, что в нем горит Огонь Творчества. В нем и только в нем. Так это сформулировано Марксом. Конечно, не только им одним. Но Марксом это сформулировано с беспрецедентной категоричностью и страстностью.

Высшее благо — Творчество. Наделен этим высшим благом — человек. И только человек. А потому он вознесен надо всем остальным. Таков гуманизм Маркса. Как может такой гуманизм, будучи мистериальным, мессианским и пророческим, не иметь метафизики? Как может эта метафизика не быть заряженной особыми страстями по Творчеству?

Если есть те, для кого Творчество — это высшее благо, то есть и те, для кого Творчество — это зло. Враги неизбежно должны быть не только у развития, но и у Творчества. Тем более, что слишком они близки друг к другу — Творчество и Развитие.

Посягнувшие на развитие и назвавшие его грехом (Андрей Лоргус) обязательно посягнут на творчество. Ибо где развитие, там творчество как его источник. И, наоборот, где творчество — там развитие.

Посягательство может и должно носить двоякий характер.

Наивным и непродвинутым адептам будет сказано, что человек узурпировал нечто, являющееся исключительной прерогативой Высшего Начала. И потому человеческое творчество греховно (в пределе — порождено не сотворением человека по образу и подобию Божьему, а первородным грехом). Я не говорю, что А.Лоргус и его единомышленники уже сказали нечто подобное. Но связь развития и творчества выведет на это с логической неумолимостью.

Продвинутым же адептам будет сказано, что творчество является уделом жалкого и мерзкого Демиурга (он же иудейский Бог-Творец).

Поскольку советизация и большевизация восхваляла творчество, то десоветизация и дебольшевизация должна его низвергнуть с ложного пьедестала. А как иначе?

Но если человеческая сущность — в творчестве (а это так), то низвержение творчества с пьедестала — это отчуждение человека от его сущности. То есть наивысшее отчуждение.

Вне рассмотрения подобного отчуждения (оно же — дегуманизация) нет политической теории развития.

Вот почему я считаю важным рассмотреть ту «двухполюсность», которую только что описал (творчество и знание о смертности, Творчество и Танатос), еще и с политической точки зрения. Указав на следующие, в каком-то смысле уже именно политические, конечно же, обстоятельства.

Первое обстоятельство— проработанность темы двухполюсности на уровне отдельных дисциплин…. И антропологи, и культурологи, и психологи (причем достаточно разные) накопили очень большой массив данных, свидетельствующих в пользу предлагаемой двухполюсной (знание о смерти — творчество) схемы человеческой уникальности.

Второе обстоятельство— философская освоенность этой темы. Да, тему творчества в основном осваивали марксисты, а тему смерти — экзистенциалисты и неофрейдисты. Но ведь существовали и интеллектуалы, которые сознательно работали на стыке марксизма, экзистенциализма и неофрейдизма. Эти люди просто не могли не заниматься человеческой уникальностью именно в том ее понимании, которое я здесь излагаю.

Третье обстоятельство— советский интеллектуальный вклад в освоение этой проблемы. Советские философы не могли публично обсуждать синтез марксизма, экзистенциализма и неофрейдизма. Но они хотели и умели развивать представления о человеческой уникальности. Может быть, тема смерти (в силу ее близости к религии и так называемой пессимистической философии) была им не так близка, хотя… Кто может сказать, что она была так уж чужда, например, Ильенкову? Но уж деятельностью-то они занимались как никто! И творчеством тоже.

Принц Гамлет, помнится, сказал своим университетским коллегам: «Смотрите же, с какой грязью вы меня смешали!» Но те хотя бы его мешали с этой грязью. Его, а не себя! Как надо внутренне захотеть смешаться с нынешней грязью, чтобы, имея такое интеллектуальное наследство, таких учителей и такую школу, начать по зову сердца обслуживать какую-то прорву… Понимая при этом, какова настоящая повестка дня в вопросе о творчестве. Чем занимаются сегодня за пределами России и что реально нужно… И России, и человечеству.