Сергей Кургинян - Исав и Иаков - Судьба развития в России и мире. Том 2

Я внимательно вчитываюсь и пытаюсь понять, куда же это все должно быть заточено. То, что это должно быть заточено на что-то актуальное, понятно по стилю. Но куда же это «заточено»? Развернутая цитата из Гершома Шолема, которая призвана противопоставить иудаизм, алчущий внешнего спасения, христианству, алчущему внутреннего спасения… Шолем — блестящий и глубокий исследователь. Но очень далекий от, так скажем, однонаправленности. Пролистнете еще две страницы — будет написано нечто сложно сочетаемое с только что сделанным утверждением.

Да и сама цитата, в которой, как говорит Пиама Павловна, Шолем нечто выразил с предельной ясностью, далеко не настолько ясна. Она достаточно длинна, но, видимо, придется привести ее целиком — в точности так, как цитирует Пиама Павловна.

«То, что христианство полагает… основанием своего вероисповедания и главным моментом Евангелия, решительно опровергается и отвергается иудаизмом. Последний всегда и везде рассматривал искупление как общественное событие, которое должно произойти на исторической сцене и в лоне еврейской общины, — другими словами, как событие, должное совершиться видимым образом и немыслимое без этого внешнего проявления. Христианство, например, рассматривает искупление как событие, совершающееся в мире в сфере духовной; как событие, происходящее в душе, во внутреннем мире отдельного человека и призывающее к внутреннему преображению, не влекущему за собой с необходимостью изменения хода истории. Град Божий св. Августина, представляющий собой в рамках христианской догматики куда более смелую попытку сохранить и в то же время переосмыслить иудейские категории искупления в пользу Церкви, — этот Град определяется как сообщество людей, таинственным образом спасенных внутри неискупленного мира. То, что иудаизм поставил твердо в конец истории как момента кульминации всех внешних событий, в христианстве стало центром истории, обретающей таким образом особый смысл «истории спасения». Церковь убеждена, что этим она преодолела временное представление о спасении, связанное с физическим миром, и заменила его новым, более возвышенным… То, что христианину представляется как более глубокое понимание события, в глазах еврея представляется его выхолащиванием и уверткой. Это обращение к чистому, ирреальному внутреннему миру кажется ему попыткой избежать мессианского испытания в его конкретности».

Ну, и что? Про что тут сказано? Про очевидную для всех нас культурологическую вещь. Евреи спрашивали: «Если Христос — мессия, то где спасение? Вы говорите, что он мессия… Но он пришел — и ничего не изменилось, стало еще хуже. И мы не хотим ваших уловок по поводу того, что где-то внутри все изменилось. Мы хотим очевидного блага после прихода мессии, а не блага скрытого».

Эта полемика действительно сильно «развела» иудаизм и христианство. Но чем ответило христианство на подобное вопрошание своего (внутрисистемного и одновременно беспощадного) оппонента? Оно ответило рассуждениями о том, что внутренние перевоплощения выше внешнего? И все? Да, такие рассуждения были, и без них нет христианства. Они внесли великий вклад в общечеловеческую культуру, культуру Запада.

НО, ЕСЛИ БЫ ВСЕ ИСЧЕРПЫВАЛОСЬ ЭТИМИ РАССУЖДЕНИЯМИ, ХРИСТИАНСТВО ОСТАЛОСЬ БЫ МАЛЕНЬКОЙ СЕКТОЙ, НИКОГДА НЕ СЫГРАЛО БЫ НИКАКОЙ РОЛИ В ИСТОРИИ И УЖ, БЕЗУСЛОВНО, НЕ ДОЖИЛО БЫ ДО НЫНЕШНИХ ВРЕМЕН.

Христианство ответило на все эти весьма серьезные возражения концепцией Второго пришествия. Христос пришел первый раз для внутреннего спасения и предуготовления. И это сердцевина истории. Христос придет второй раз для окончательного и полного спасения. И это будет конец истории.

Шолем обсуждает, чем первое (и потому лишь внутреннее) пришествие во спасение в христианстве отличается от единственного (и потому полного) спасения в иудаизме. И он показывает, что это огромное отличие. А кто спорит? Кто-то говорит, что иудаизм и христианство — это одно и то же? Это просто смешно.

Но Шолему в кошмарном сне не может присниться утверждение, согласно которому и Второе пришествие мессии в христианстве будет тоже лишь внутренним спасением. Он вообще не намерен обсуждать разницу между Вторым пришествием в христианстве и пришествием мессии в иудаизме. Потому что он понимает, что и там, и там должно совершиться нечто окончательное и полное. В противном случае надо сказать, что мир будет длиться вечно. И вечно будут приходить и спасать… Но это не христианство. Это ересь, и известно какая — хлыстовская.