Евгений Примаков - Россия в современном мире. Прошлое, настоящее, будущее [сборник]

Всем этим в полной мере пользовались боевики из «Аль-Каиды». Можно считать, что «однополярная» военная операция США в Ираке открыла «Аль-Каиде» второе дыхание. Положение стало меняться, но лишь в начале пятого года оккупации Ирака. Причем это произошло не после того, как президент Буш увеличил американский вооруженный контингент в Ираке, а когда американцы начали конфиденциальные контакты с суннитскими повстанцами, а также финансировать и поставлять оружие суннитским племенам, подталкивая их к разрыву с «Аль-Каидой». Во второй половине 2007 года, по утверждениям американцев, контакты с шейхами племен позволили вытеснить боевиков «Аль-Каиды» из суннитской провинции Анбар. Представители армии США установили отношения также с традиционными лидерами в других провинциях Ирака с преобладающим суннитским населением.

Однако эти подвижки не приобрели необратимого характера. Более того, выросли антиамериканские и антиправительственные настроения в шиитской части населения – в Басре, на юге страны и в шиитском районе Багдада – Мадинат ас-Садре.

Характерным проявлением этого были вспыхнувшие в марте 2008 года бои между иракской армией, поддержанной оккупационными силами ударами с воздуха, и боевиками, сгруппировавшимися вокруг «Армии Махди», руководимой популярным в Ираке имамом Муктадой ас-Садром. В мае 2008 года иракская армия заняла позиции в Мадинат ас-Садре. По некоторым оценкам, столкновения в этом районе Багдада унесли жизни около тысячи человек, ранения получили более трех тысяч. Трудно предположить, что это все пройдет бесследно. Тем более что руку на пульсе иракской шиитской общины держит Иран, заинтересованный в сохранении на нее своего влияния, далеко не всегда совпадающего с американским.

Положение усугубляется тем, что отказались участвовать в центральном правительстве и вышли из него сторонники радикального шиитского лидера Муктады ас-Садра, бывшего премьер-министра И. Аляви и министры-сунниты.

Из всего этого видно, что, несмотря на все предпринимаемые оккупационными властями меры, еще далеко до национального примирения. Явно мешает этому тенденция к созданию в Ираке исламского государства, развившаяся после оккупации страны. Шиитское сообщество представлено в парламенте и в правительстве исключительно религиозными партиями.

Навряд ли осуществимы планы федерального устройства Ирака, в чем Вашингтон видит ключ к разрешению проблемы. В условиях уже состоявшейся автономии курдов федерализация страны сводится к созданию автономий по религиозному принципу – суннитской и шиитской. Это весьма трудное, если вообще осуществимое мероприятие, в том числе в связи с чересполосицей проживания суннитов и шиитов в Ираке.

Насколько умнее и опытнее оказались Буш-старший и его команда, включающая Скоукрофта, Бейкера, Пауэлла, которые в 1990 году сначала создали коалицию, состоящую в том числе из арабских стран, заручились поддержкой мирового сообщества, а затем по решению Совета Безопасности ООН силой заставили Саддама Хусейна уйти из оккупированного иракской армией Кувейта. И самое главное – ограничились военными действиями в Кувейте и не поставили своей целью оккупировать Ирак, захватить его столицу Багдад. В совместной книге президент Буш-старший и его советник по национальной безопасности Брент Скоукрофт, объясняя принятые решения, пишут, что в случае оккупации Ирака «…коалиция сразу бы перестала существовать», никто «…не хотел развала иракского государства», «…не было реальной стратегии вывода сил». «Если бы мы пошли по пути вторжения, – пишут авторы, – Соединенные Штаты до сих пор наверняка были бы оккупационной державой в стране с ярко выраженным враждебным отношением населения», и «нас беспокоило сохранение баланса сил в заливе в долгосрочной перспективе» [104] Bush G., Scowcrof В. A World Transformed. N. Y., 2005. P. 489. .

Это было написано в 1998 году. Не думаю, что Буш-младший, Чейни, Рамсфельд и плотно окружившие их неоконы серьезно отнеслись к этому анализу. А стоило бы.

Положение здесь резко отличается от остальной части страны стабильностью и безопасностью обстановки. Но это не означает отсутствия проблемы, в том числе для державы, оккупирующей Ирак.

В мае 2008 года я побывал в Иракском Курдистане. Характерно, что получил приглашение посетить Курдистанский район Ирака (КР), а не Багдад, от президента Ирака курда Джаляля Талабани, с которым меня связывают отношения, завязавшиеся сорок с лишним лет назад. Талабани прилетел на встречу со мной из Багдада в Сулейманию. После длительных бесед с Талабани я перелетел из Сулеймании в Эрбиль – нынешнюю столицу Иракского Курдистана. Поразил невиданный размах строительства в этом городе, в котором сейчас проживает миллион двести тысяч человек. У руководства Курдистанского района стоит семья Барзани, известная своей многолетней борьбой за права иракских курдов. Двери официальных резиденций и простых жилых домов были широко открыты – сказались мои дружеские отношения с главой семьи, покойным Муллой Мустафой Барзани. В конце 60-х годов, будучи корреспондентом «Правды», неоднократно встречался с ним и по указанию из Москвы принимал участие в выработке соглашения о мире между курдами и Багдадом, подписанного в марте 1970 года. Через пять лет после его подписания на севере Ирака возобновились вооруженные действия, но тем не менее соглашение 1970 года было весьма важным, так как провозглашало автономию иракских курдов.