Дэвид Харви - Краткая история неолиберализма

Похожим образом можно спорить и против предположения о высокой моральности авторитета и легитимности неоконсерватизма. Идеалы морального общества и нравственной экономики исторически не чужды прогрессивным движениям. Многие из них, как движение Батисты, борются против накопления путем лишения прав собственности и активно выражают стремление к альтернативным формам социальных отношений в условиях моральной экономики. Нравственность не есть поле, которое определяют исключительно религиозные правые реакционеры, объединенные под предводительством средств информации, и формируют в ходе политического процесса, где доминирует власть корпоративных денег. В неразберихе моральных споров необходимо противостояние восстановлению власти правящего класса. Так называемые «культурные войны» — как бы ошибочно ни велись некоторые из них — нельзя списать со счетов как нежелательное (как иногда утверждают левые традиционалисты) отклонение от курса классовой борьбы. На самом деле рост моральных споров среди неоконсерваторов свидетельствует не только о боязни социального разложения в условиях индивидуалистичного неолиберализма, но и о широкой волне морального отвращения к падению нравов, отчуждению, расколу, маргинализации, ухудшению окружающей среды, вызванных практикой неолибералйзации. Трансформация этого морального отвращения к исключительно рыночной этике в культурное и политическое сопротивление есть один из признаков нашего времени, который нужно правильно понимать, а не игнорировать. Органическая связь между культурной борьбой и стремлением ограничить всеподавляющую консолидацию власти правящего класса нуждается в теоретическом и практическом исследовании.

Глубоко недемократическая сущность неолиберализма, поддержанного авторитаризмом неоконсерваторов, должна стать центром политической борьбы. В странах, считающихся демократическими, например США, существует огромный дефицит демократии [276] Рабочая группа Американской ассоциации политологов по вопросам неравенства и американской демократии (Task Force on Inequality and American Democracy), в работе American Democracy in an Age of Rising Inequality, рисует довольно мрачную картину. . Политическое представительство искажено и коррумпировано властью денег, не говоря уже о выборной системе, которой несложно манипулировать. Ключевые институты занимают предвзятую позицию. Сенаторы из 26 штатов, в которых проживает менее чем 20% населения страны, имеют большинство голосов для определения законодательной программы Конгресса. Скандальные махинации в процессе выборов к выгоде тех, кто обладает властью, признаются конституционными в рамках юридической системы, в которой все больше превалируют политические назначенцы неоконсервативного толка. Институты, обладающие невероятной властью, например Федеральная резервная система, вообще не подлежат никакому демократическому контролю. Ситуация на международной арене еще хуже, так как тут вообще нет никакой ответственности, не говоря уже о демократическом влиянии на МВФ, ВТО или Всемирный банк. Неправительственные организации, даже с самыми благими намерениями, также могут действовать вне демократической системы и без надзора. Это не означает, что сами демократические институты не имеют проблем. Теоретические неолиберальные опасения в отношении излишнего влияния отдельных группировок на законодательный процесс прекрасно подтверждаются практикой корпоративного лоббирования и принципом «вращающейся двери» между государством и корпорациями, благодаря чему Конгресс США (как и законодатели) действует исключительно в интересах сторон, располагающих деньгами.

Рост внимания к требованиям демократического управления, а также экономического, политического и культурного равенства и справедливости не означает возврата к какому-то «золотому веку». Предстоит еще заново обрести смысл каждого требования, чтобы оно соответствовало современным условиям и возможностям. Демократия древних Афин имеет мало общего со смыслом, который вкладывается в это понятие в настоящее время и который соответствует разнообразным обстоятельствам, сложившимся в Сан-Паулу, Йоханнесбурге, Шанхае, Маниле, СанФранциско, Лидсе, Стокгольме и Лагосе. Удивительно, что по всему миру, от Китая, Бразилии, Аргентины, Тайваня и Кореи до Южной Африки, Ирана, Индии и Египта, в борющихся нациях Восточной Европы и в центральных странах развитого капитализма, существуют группы и социальные движения, которые требуют реформ, основанных на какойлибо версии демократических ценностей.