Александр Бовин - XX век как жизнь. Воспоминания

Замысел: каждая тема должна дать возможность подумать, сравнить разные позиции, почувствовать проблему. Нередко темы передач пересекались с моими публикациями в «Известиях».

В современном лексиконе широко используется слово «нарезка». Можно забежать в магазин и купить на ужин нарезку ветчины или колбасы. Можно нарезать видеоряд (то есть подобрать кадры к какой-либо теме). Попробую сделать нарезку из нескольких передач. Разумеется, она свидетельствует не о качестве передач, а только об их тематике.

5 декабря мы, естественно, рассуждали о Беловежской Пуще. «История или интрига?» — так был поставлен вопрос.

Лично для меня и, думаю, для большинства советских людей «прекращение существования» их страны, их Родины было глубочайшей личной трагедией. Поэтому трудно быть объективным. Слишком сильна еще боль. Рана еще кровоточит.

Однако нельзя замыкаться в кругу эмоций. Без сердца, без души нет истории, нет политики, нет жизни. Но есть еще разум, есть рассудок. И чтобы понять, уразуметь, что же случилось в Беловежской Пуще, попробуем встать на твердую почву логики.

Спросим себя: то, что произошло в Беловежской Пуще, это было «объективно», исторически неизбежно или перед нами результат ошибок, просчетов, в общем — результат «человеческого фактора»? Можно спросить и так: действия беловежских ликвидаторов шли в русле естественного хода вещей, соответствовали ему или, наоборот, их политическая воля изменила, переломила естественно-исторический ход событий? Или совсем коротко: можно ли было предотвратить развал Советского Союза?

У меня нет «окончательного», убеждающего меня на все 100 процентов ответа на эти вопросы.

Показываю движение мысли.

Было очевидно, что республики переросли сложившиеся формы отношений с центром. Было очевидно и то, что центр не всегда учитывал национальные традиции, национальные интересы, национальные характеры. Жизнь требовала — «объективно» требовала — пересмотра всей системы отношений между центром и республиками. Это был путь к сохранению Союза. Горбачев встал на этот путь. Хотя, возможно, не ощущал всей остроты положения. Во всяком случае, как мне кажется, действовал он недостаточно напористо и энергично.

Радикальным реформам мешала советская и партийная бюрократия, которая мертвой хваткой держалась за права и привилегии центра. Не случайно августовский путч был направлен на то, чтобы сорвать подписание Договора о Союзе Суверенных Государств. Что и удалось. История мстит жестоко. Пытаясь спасти СССР, путчисты дали зеленый свет беловежским решениям.

Путч усугубил хаос и беспорядок в центре. Ослабление центра стимулировало самораспад страны. Начались вспышки межнациональных конфликтов. Роковую роль сыграло желание Ельцина во что бы то ни стало, даже путем ликвидации Союза, вытащить президентское кресло из-под Горбачева.

В Беловежской Пуще были проявлены излишняя спешка, суета, политический авантюризм. Не были тщательно просчитаны варианты и последствия. Выступая 29 декабря по телевидению, Ельцин обнадежил: трудный период не будет длинным, 6–8 месяцев, не больше. Прошло больше десяти лет…

Важно подчеркнуть: назад пути нет. Как сообщалось, 311 депутатов Думы образовали внефракционную группу «Союз». Цель — поэтапная интеграция бывших республик вплоть до объединения их в единое государство. Пустое и вредное это дело. Только оттолкнет от нас и без того не очень многочисленных друзей. И потом — раны надо врачевать, а не посыпать солью.

В передаче принимал участие один из инициаторов беловежского решения Геннадий Эдуардович Бурбулис.

Чуть не забыл. В начале передачи я сказал, что есть два варианта обращения к телезрителям: «господа» и «товарищи». Оба они условны. Но все-таки мне, как, наверное, и многим из вас, ближе немодное ныне обращение «товарищи». И поэтому я буду говорить: «Здравствуйте, товарищи!» Так я и говорил. Хотя до меня доходили слухи, что мои недоброжелатели пытались по этому поводу исполнять политические танцы…

Накануне Нового года «Общая газета» предложила читателям изобразить какую-нибудь хохму в виде обращения к Новому году. Я старался изо всех сил:

«Уважаемый Новый год!

Очень тебя прошу — постарайся быть не таким хорошим, как Старый.

Что там Чечня! Давай начнем войну за освобождение Крыма от украинских оккупантов, а Балтии — от прибалтов. Наше дело правое!

Опять же, если подойти к делу с другой стороны, не вредно было бы отдать Курилы японцам, а бывший Кенигсберг, само собой, — друзьям-немцам. Их дело ведь тоже не левое.