Александр Бовин - XX век как жизнь. Воспоминания

Однако, вопреки всем проблемам, несмотря на все проблемы, необходимо признать: то, что произошло в Израиле с мая 1948 года, — исторический подвиг. Отбиты яростные атаки арабов. На малюсеньком клочке далеко не комфортной земли принято и обустроено около трех миллионов человек, приехавших из 101 страны. Преображена сама земля. Она зазеленела, стала плодоносной. Возвращен к жизни один из древнейших языков. Формируется новая нация — израильтяне, или ивритяне.

Когда я первый раз попал в Израиль (в 1979 году было дело), в конторах часто встречались плакаты: «Невозможное мы делаем сразу, чудеса требуют немножко времени». Своего рода психологический допинг эпохи позднего романтизма. Он помогал творить чудеса.

Первые впечатления от Израиля — разнообразие. На этой территории, где до любой границы можно доехать на машине за несколько часов, есть все. Ну почти все. Даже крокодилов разводят. Есть тропическое море и покрытые снегом горы. Есть пустыни, каменистые холмы и болота. Есть кабаны и волки. Есть маслята и финики. Разные люди привезли сюда разные культуры, нравы, обычаи. Религиозные фанаты портят жизнь отчаянным безбожникам. И наоборот. Рядом с изящными бутылочками кока-колы стоят здоровенные бутылки с квасом.

Но для нас, для занесенных в Израиль русских, самое интересное — это «русский» Израиль. Когда я появился в Израиле в качестве посла, «русских» было около пятисот тысяч. Когда уезжал — около миллиона. Не важно, откуда прибыл эмигрант, из Белоруссии или Киргизии, из Эстонии или Грузии, здесь «русскими» называют всех, кто говорит по-русски.

Цунами из Советского Союза: 1989–1991 годы. Триста тысяч человек. Всем, кто ехал на «историческую родину», было понятно, что не все сразу утрясется, что будут проблемы с работой и жильем, что встретятся и недовольные, злые или равнодушные физиономии. Но мера, степень неприятия, отчужденности намного превысила самые пессимистические предположения. Русскоязычная печать была заполнена письмами, каждое из которых свидетельствовало о душевной ране.

У меня сохранилось письмо Нины Вайнбрун, появившееся в еженедельнике «7 дней» 14 мая 1993 года. Документ эпохи.

Нина пишет своей сестре:

«Да, здесь есть прекрасные люди, но от них мало что зависит. Мы в Союзе придумали эту страну. Как произошло, по каким таинственным закономерностям почти полмиллиона людей, порой разделенных расстоянием большим, чем от Москвы до Тель-Авива, одновременно поверили в Изумрудный город и устремились к нему — этот феномен будут еще долго изучать. И тогда обратят внимание, что самое первое чувство у всех — удивление. Почти год, а то и больше все удивляются. А между тем почти все, с чем нам пришлось столкнуться в Израиле, не новость. Все это мы знаем с детских лет, из школьных учебников. Одни говорят: капитализм. Другие: капитализм вперемежку с социализмом. Левые… правые… Я во всем этом не разбираюсь, да и не в терминах суть. Ясно одно: это общество, где единственная ценность — деньги. Единственная, если отбросить всякую словесную шелуху насчет сионизма, иудаизма, братства евреев и демократии.

Если ты сможешь приехать с долларами или с их эквивалентом, ты действительно попадешь в сказку. Все у тебя будет: квартира, работа, первоклассная медицина, культурные ценности, престижная школа для Сашки, а потом университет. А какие люди окружат тебя! Как и полагается в Изумрудном городе, добрый волшебник Гудвин дал им всем сердце и мозги. И даже чиновникам в многочисленных конторах. Впрочем, ты не будешь иметь дело с чиновниками — этим займется твой адвокат. И только одна тревога будет лишать тебя сна: тревога из-за постоянной опасности, страх за жизнь близких.

Но если ты приедешь иначе… Сохнутовские посланцы уже не врут у вас так нагло. Они говорят: будут трудности. Нет, дорогая сестренка, тебе не трудности придется переносить, а бедствовать. Без жилья, без достойной работы, без медицинской помощи, а главное — без надежды на будущее. Вот какая реальность ждет тебя. Но разве я открываю Америку? Разве мы не читали в сотнях книг про такую жизнь? Читали, учили, отвечали на семинарах, а теперь испытываем на собственной шкуре жесточайшую эксплуатацию, бесправие, произвол властей, бездумие чиновников, экономическую и прочую дискриминацию. Единственное, что здесь уникально и необъяснимо, — это, по выражению одного газетчика, тотальный обман. Надо же! Мы жили в царстве лживой идеологии, с детства нас учили лгать, а приехав сюда, в подавляющем большинстве оказались наивными и доверчивыми, как дети. Просто феномен какой-то: „влипают“ все — бывший конструктор и бывший парикмахер, оперный певец и завмаг. Здесь целая индустрия мошенничества, которую одни объясняют спецификой восточной ментальности, другие — тем, что Израиль — страна лавочников, а у тех, независимо от происхождения, общий принцип: не обманешь — не продашь. Какая разница? Моему соседу, положившему вчера 700 шекелей в карман очередному жулику, от этого не легче. Я утешила его тем, что он может считать эти деньги платой за обучение. Я заплатила больше».