Александр Бовин - XX век как жизнь. Воспоминания

Типичный пример: замечания Андропова на наш текст. Обычно Ю. В. ограничивался телефонными звонками. Но тут он прописал несколько страничек. Смысл — против обобщающих негативных оценок. «Зачем же мы будем свое общественное производство охаивать в целом? Это подарок нашим недругам, и формулировка в словах соответствует тому, что пишут в США и Югославии. Одним словом, здесь я был бы более осторожным на повороте…»

Перед нами — классика партийно-охранительного подхода. Критиковать — значит «охаивать». Критиковать — значит «лить воду на мельницу…» («подарок» недругам).

Андропов продолжает: «…весь текст о дисциплине в сгущенной сумме звучит как памфлет на нашу действительность.

Есть дисциплина трудовая, плановая, технологическая. Конечно, есть дисциплина и партийная, и государственная. Но когда все свалено кулем, то это негоже.

Но весь государственный строй, всю партию охаивать нет нужды. Есть случаи нарушения, есть и жулики, и взяточники, с ними мы ведем борьбу. Но то, что у вас сказано, — это нестабильность общества.

Одним словом, в этих вопросах до таких обобщений доходить нельзя, особенно нельзя это относить к рабочему классу и трудящимся.

Что вред больший может принести министр или секретарь обкома, то это правильно. Но если бы пример, а потом такое заключение, то это одно, а у вас сказано в общем так, что все министры и секретари обкомов могут принести вред. И если это так поймут в народе, то это может только нанести вред».

Передавая нам замечания Андропова, Брежнев ухмыльнулся. Он привык к тому, что Ю. В. в общем-то поддерживал наше критиканство. А тут такой реприманд!

Выручили словесные, формулировочные компромиссы. Но они годятся для речи, а не для жизни. В жизни же, пугаясь обобщений, партийное руководство просмотрело необходимый поворот, и через десять лет все пошло вразнос. Правда, теперь, в 2002 году, я уже не убежден, что вовремя проведенные реформы смогли бы преобразовать казарменный социализм в социализм с человеческим лицом. Но тогда, четверть века назад, социальная картина мира смотрелась еще по-другому.

Занятия экономикой — это была моя работа. А моя жизнь — это прежде всего идеология. Но если трудно было говорить по делу в экономике, то в идеологии это было просто невозможно. «Очернительство» в идеологии сразу выводило в диссидентство, делало из фрондера диссидента. А это был не мой путь, не мой выбор. В идеологии совет Андропова «осторожнее на поворотах» казался мне разумным. Хотя, «поворачиваясь», не всегда удавалось сохранить равновесие…

В 1979 году пришлось противостоять новой волне наступления сталинистов. Повод — 100 лет со дня рождения Сталина. К этому времени уже стало ясно, что втянуть Брежнева в реабилитацию Сталина не удастся. Но было ясно и другое: Брежнев открыто не выступит против сталинистов. В таких условиях решающую роль приобретал аппарат ЦК, особенно отдел пропаганды и отдел науки…

«Крупный вопрос исторического материализма» — так называлась редакционная статья в «Коммунисте» (1979, № 18). Журнал решительно выступил против «враждебных или наивно-невежественных вымыслов, будто деятельность Сталина „деформировала“ общественное развитие, означала отход партии от марксизма-ленинизма к никогда не существовавшему „сталинизму“. Попытки выделить в истории советского общества некий „период культа личности“ как „особый“ этап имеют целью смазать объективно-научное представление о становлении нового строя».

И еще один абзац: «Сталиным был допущен произвол по отношению ко многим бывшим и мнимым участникам различных антипартийных групп и уклонов. В 50-х годах люди, оклеветанные или понесшие наказание не в меру своей вины, были реабилитированы, а виновные в превышении власти и нарушении социалистической законности наказаны. Однако это не означает политической амнистии сознательным троцкистам, зиновьевцам, правым уклонистам, националистам, доходившим до подрывной борьбы, до призывов к свержению советского строя. Наша партия всегда бдительно оберегала и оберегает свое идейное и организационное единство и „идеологического плюрализма“ в своих рядах не допускала и не допускает» (все же сталинисты несут потери: куда-то запропастились бухаринцы и левые уклонисты; неужели «это означает…»?).

Любопытна редакционная статья «Правды» (21.12.79). Любопытна не тем, что она возвеличивает Сталина, — другого от той «Правды» трудно было ждать. Любопытна тем, что она даже не упомянула XX съезд КПСС.