Жан Грав - Умирающее общество и Анархія

А затѣм, рядом с открытыми врагами и людьми индифферентными, которые могут стать друзьями, существует еще третья категорія личностей, болѣе опасная, чѣм прямые враги. Это – люди, которые заявляют себя восторженными сторонниками наших взглядов, которые громко провозглашают, что прекраснѣе нашего идеала быть ничего не может, что современный строй никуда не годится, что он должен исчезнуть и уступить мѣсто новому, что такова именно цѣль, к которой должно стремиться человѣчество и т. д. «Но», прибавляют они, «эти идеи пока еще неосуществимы: к ним нужно еще подготовить человѣчество, нужно еще заставить его понять всѣ преимущества новаго строя». И вот, под предлогом большей практичности, они стараются подновить кое-какіе старые проэкты реформ, всю безполезность которых мы уже показали, поощряя таким образом, существующіе предразсудки и содѣйствуя их сохраненію. Затѣм, они стараются извлечь из существующаго положенія как можно больше выгод для себя лично, а вмѣстѣ с тѣм их идеал все болѣе и болѣе стушевывается и уступает мѣсто инстинктивному стремленію сохранить настоящее.

К несчастью, конечная цѣль наших стремленій, дѣйствительно, неосуществима сейчас же. Наши идеи понятны пока еще для слишком незначительнаго меньшинства, а потому не могут еще имѣть непосредственнаго вліянія на ход событій общественной жизни. Но развѣ это должно мѣшать нам работать для их осуществленія?

Если мы убѣждены в их справедливости, то почему же нам не стараться примѣнить их на практикѣ? Вѣдь если всѣ будут говорить: «это невозможно», и на этом основаніи покорно склоняться под игом современнаго общества, то буржуазный строй и в самом дѣлѣ сможет разсчитывать еще на долгіе годы существованія.

Если бы первые мыслители, боровшіеся против церкви и монархіи за независимую и разумную мысль и шедшіе за исповѣданіе ея на костер и эшафот, думали так о своем идеалѣ, то в нашем обществѣ до сих пор царили бы мистицизм и феодальное право. Если в наше время человѣк начинает понемногу узнавать исторію своего происхожденія и избавляться от всяких предразсудков относительно божеской или человѣческой власти, он обязан этим только тому, что всегда были «непрактичные» люди, твердо убѣжденные в истинности своих идей и стремившіеся всѣми силами их распространить.

М. Гюйо, в одной из глав своей в высшей степени замѣчательной книги: «Очерк системы нравственности без принужденія и санкціи» развивает ту мысль, что «если человѣк не поступает соотвѣтственно своей мысли, то это значит, что самая его мысль неполна». Это совершенно вѣрно. Тот, кто вполнѣ убѣжден в справедливости какой-нибудь идеи, не может не стараться о ея распространеніи, о ея проведеніи в жизнь.

Как часто случается, что два пріятеля спорят и ссорятся из-за пустяков только потому, что каждый стоит за свой взгляд и увѣрен в справедливости того, что говорит. Казалось бы, что стоит сдѣлать удовольствіе пріятелю, или просто воздержаться от доставленія ему непріятности? Отчего не пропустить молча мысль, с которой вы несогласны, раз только эта мысль не затрогивает существенных пунктов ваших убѣжденій? Вы так и дѣлаете сплошь да рядом, когда рѣчь идет о предметах, о которых у вас нѣт опредѣленнаго мнѣнія; но как только дѣло коснется того, о чем у вас мнѣніе составилось, то, хотя бы это был совершенный пустяк, вы сейчас же вступаете в спор и защищаете свой взгляд даже против лучшаго друга. А если так бывает в вопросах пустяшных, то что же сказать о вопросах и идеях, касающихся будущности всего человѣчества, освобожденія нашего класса, наших потомков и нас самих?

Мы, конечно, вполнѣ понимаем, что не всякій одинаково способен на сопротивленіе и борьбу, не всякій может проявить одинаковую энергію в дѣлѣ разрушенія существующих учрежденій; не всѣ темпераменты, не всѣ характеры обладают достаточной для этого твердостью. Трудностей так много, лишенія так тяжелы, преслѣдованія так сильны, что мы вполнѣ понимаем, что в дѣлѣ распространенія тѣх идей, которыя мы считаем истинными и справедливыми, должны существовать различныя степени. Но энергія нашей дѣятельности, во всяком случаѣ, всегда будет пропорціональна силѣ первоначальнаго толчка, даннаго нам, и степени нашей вѣры в данную идею. Очень часто вас могут останавливать разныя соображенія, касающіеся семьи, окружающей среды, необходимости сохранить хлѣб насущный; но, какова бы ни была сила этих соображеній, если вы – человѣк дѣйствительно убѣжденный, они никогда не заставят вас примириться со всѣми совершающимися на ваших глазах безобразіями; придет минута, когда вы отбросите все это в сторону и будете помнить только одно: что вы – человѣк и что вы мечтали когда то о чем-то лучшем, чѣм то, что вам приходится выносить.