Жан Грав - Умирающее общество и Анархія

Я не буду приводить в примѣр ни Мексиканской Имперіи, ни Инков, потому что во время пришествія испанцев эти цивилизаціи находились уже в полном упадкѣ и именно потому не могли сопротивляться; гуроны и ирокезы защищали свою независимость с гораздо большей энергіей, чѣм ацтеки и перувіанцы.

Казалось бы, что есть еще один способ провѣрить одинаковость возраста различных рас: это – произвести раскопки в еще неизслѣдованных мѣстностях и сравнить возраст скелетов, которые несомнѣнно будут там найдены; но это средство оказывается недѣйствительным, потому что нѣт никакой возможности установить одновременность отложенія тѣх или других слоев земной коры в различных мѣстностях земного шара. Каким же образом узнать в таком случаѣ относительный возраст скелетов, найденных в различных мѣстностях?

Вопрос о времени происхожденія различных рас оказывается, поэтому, вопросом неразрѣшимым; он не может дать нам никаких доказательств в пользу возможности или невозможности равенства между ними. Да и имѣет ли он какое-нибудь значеніе для тѣх, кто ставит весь прогресс в зависимость от постоянно мѣняющихся условій среды?

«Отсталые народы живут обыкновенно в наиболѣе благопріятном климатѣ», говорит в своих лекціях по зоологической антропологіи профессор парижской Антропологической Школы Эрве, сторонник теоріи низших рас. Но это положеніе требует еще доказательств. Вѣрно ли оно, напримѣр, по отношенію к эскимосам, к обитателям Огненной Земли, или к краснокожим, лишенным всѣх тѣх животных, которых они могли бы приручить, или к неграм, живущим в болотистой нильской области или в безконечных лѣсах Конго? Можно ли сказать это о сибирских тунгусах, или о бушменах безводных пустынь Калахари? Нѣт, очевидно, это совершенно не вѣрно. Да кромѣ того, еще вопрос, какой климат нужно считать болѣе благопріятным: тот ли, который толкает человѣка на труд, или тот, который имѣет обратное вліяніе?

Этот аргумент может очень легко обратиться против тѣх, кто им пользуется. Не послужила ли легкость добыванія средств к существованію скорѣе причиной застоя многих племен? Если люди могут удовлетворять свои первоначальныя потребности без труда, то очень может случиться, что в них вовсе и не проснутся иныя потребности; наоборот, народы, принужденные отвоевывать в борьбѣ с природой и с климатом свое ежедневное пропитаніе, разовьют в себѣ новые инстинкты и способности, которые, в свою очередь, дадут начало новым стремленіям и, таким образом, заставят данный народ вступить на путь прогресса. Другіе же, поставленные в болѣе благопріятныя условія, будут просто брать от жизни то, что она сама им дает.

Затѣм мы находим доказательства, почерпнутыя из опыта искусственнаго насажденія культуры в нѣкоторых африканских племенах и в тѣх колоніях дикарей, которым была якобы предоставлена полная свобода развиваться в особых отведенных для них деревнях.

Очень возможно, что были дѣйствительно неудачныя попытки цивилизовать дикарей, но это еще не рѣшает вопроса вообще, потому что для этого нужно было бы знать, при каких условіях были сдѣланы эти попытки, в каких условіях находились данныя племена и не было ли одновременно с этим и каких-нибудь вліяній, способствовавших вырожденію. Этого рода примѣры тѣм менѣе убѣдительны, что существуют примѣры и обратнаго. Так, канадскіе ирокезы стоят нисколько не ниже окружающих их бѣлых; первый географ Мексики – ацтек; наконец, мы были свидѣтелями того, как прекрасно потомки «низших» рас сумѣли выжить из Мексики «первых в мірѣ» солдат.

Для того, чтобы какое-нибудь умственное пріобрѣтеніе упрочилось, нужно нѣсколько поколѣній, ум отдѣльнаго человѣка, как бы он не был способен к развитію, не может продѣлать втеченіе одной своей жизни всю ту эволюцію, которую раса проходит в рядѣ поколѣній. Поэтому отрицательные результаты опытов над отдѣльными личностями ровно ничего не доказывают, даже если опыт был обставлен надлежащим образом; им можно всегда противупоставить примѣры положительных результатов, точно также как против общаго прогресса бѣлых можно выставить и многочисленные случаи прогресса.

Этнографическія сочиненія указывают нам затѣм на примѣр тѣх же самых краснокожих, негров и других «дикарей», которых начинали учить и которые достигали даже довольно высокой ступени развитія; но затѣм в них вдруг являлось презрѣніе ко всему тому, чему их учили, тоска по своей прежней свободѣ и, сбросив с себя оболочку культурнаго человѣка, они возвращались к кочевому образу жизни. Никто не отрицает того, что атавизм может иногда оказаться сильнѣе способности к совершенствованію, но эти примѣры нисколько не доказывают отсутствія этой способности в данной расѣ вообще, раз уже личности, получившія европейское воспитаніе, могли, во всяком случаѣ, втеченіе извѣстнаго періода своей жизни идти по пути, намѣченному им их воспитателями.