Сергей Кургинян - Радикальный ислам. Взгляд из Индии и России

Понимая, что история подводит (а точнее, уже подвела) черту под определенной эпохой, гордо называвшей себя «временем войны с глобальным террором», мы не отказываемся от этой войны с чудовищным и набирающим силу злом. Наши народы не могут прекратить эту войну, поскольку силы, развязавшие ее против нас (как и против всего человечества), наращивают активность и собираются воевать до победного конца.

Мы убеждены, что и другие народы мира раньше или позже в полной мере осознают опасность такого явления, как глобальный терроризм. Осознают невозможность прекращения войны с ним в XXI столетии – невозможность, которая в чем-то сродни невозможности в XX столетии прекратить войну с фашизмом иначе как добившись от него безоговорочной капитуляции.

История подвела черту не под войной с глобальным террором, а под эпохой войны, основанной на упрощенном понимании того явления, с которым надо воевать. Настало время привести наш подход к этому зловещему явлению в соответствие с его сложностью и масштабностью. Внося в это посильную лепту, мы надеемся, что нас верно поймут и поддержат очень многие исследователи во многих странах земного шара.

По-настоящему опасно лишь непознанное. Познав явление во всей его полноте, мы найдем адекватные средства борьбы с ним. И не позволим Злу остановить поступательное движение Истории.

Задача трудна, но цивилизованный мир обязан противостоять террористической напасти. Решение этой задачи становится все более сложным в объединенном сетевой структурой мире, где связь и реализация заданий могут протекать в режиме реального времени, где террористам не обязательно пересекать границы и где акты террора могут осуществляться в Интернете и при помощи Интернета.

Положения Женевской конвенции служат рамкой, за которую правительства не могут выйти в борьбе с террористическими организациями. В то же время для террористов не существует подобных ограничений в ведении их «асимметричных» военных действий.

Следует признать, что добиться окончательной победы в борьбе с терроризмом невозможно. Всегда будут сохраняться и чувство обиды, будь она справедливой или необоснованной, и нереализованные стремления к мести. Терроризм можно сдержать, можно минимизировать последствия террористических акций, но его нельзя полностью искоренить, как невозможно искоренить преступность.

Как показывает опыт последних десятилетий, использование в борьбе с терроризмом вооруженной силы проблему решить не может и нередко в перспективе лишь усугубляет и ужесточает террор. Военные средства хороши для отражения и устранения только сиюминутных угроз.

А потому, повторим, особенно важно понимание явления терроризма во всей его полноте. Только такое понимание может дать нам в руки адекватные средства войны с этим злом.

Вице-президент ORF Викрам Суд

Президент МОФ-ЭТЦ Сергей Кургинян

Сергей Кургинян

Есть два подхода к исследованию таких явлений, как радикальный исламизм, этнический радикализм, сепаратизм, глобальный террор, суицидальный террор.

Первый подход основан на позитивистском представлении о том, что для описания явления можно исходить лишь из параметров, которыми обладает само явление.

Было бы интересно проследить, как подобное представление переходило по наследству от средневековых номиналистов к сторонникам самодостаточной имманентности, применяющим один подход, но развивающим разные (собственно позитивистские, а также неопозитивистские, структуралистские и неоструктуралистские) методы. Но правомочно ли тут говорить об одном подходе, объединяющем разные школы? И правомочно ли называть такой подход позитивистским?

Прежде чем ответить на этот вопрос, обсудим саму проблему присваивания определенному подходу, объединяющему разные школы, того или иного названия.

Какое название надо дать подходу, сторонники которого категорически отказываются привносить в свою аналитику любые внешние по отношению к рассматриваемым явлениям понятия? Мы ведь знаем, что подобный отказ формирует сегодняшний аналитический мейнстрим.

Имеем ли мы право говорить об индуктивном подходе и противопоставлять ему дедуктивный? Но ведь и индукция, и дедукция оперируют как частным, так и общим. Просто индукция предполагает переход от частного («явления») к общему («понятию»). А дедукция – переход от общего («понятия») к частному («явлению»).