Сергей Кургинян - Смысл игры и другие выступления

[Кургинян]

— И там только Лимонов и Дёмушкин были что ли?

[Группа с Лубянки:]

— Ну, из так скажем из известных были они. Были молодые люди вначале. Их утаскивали, наверное, одними из самых первых…

[Кургинян]

— Сколько их, вот сколько их?

[Группа с Лубянки:]

— По моим оценкам около 30 человек.

[Кургинян]

— 30 человек?

[Группа с Лубянки:]

— Может быть чуть больше, может быть чуть меньше…

[Кургинян]

— Понятно, меньше ста, резко меньше ста.

[Группа с Лубянки:]

— Резко… Да там ста просто не было. Нет, там ребята другие стояли, сказали…

[Кургинян]

— Да, что?

[Группа с Лубянки:]

— Что 10 человек они считают увели в машины, 10 человек…

[Кургинян]

— Понятно…

[Группа с Лубянки:]

— Ну там было больше 10 человек…

[Кургинян]

— … и никаких, так сказать, попыток там, перейти к какому-то вооруженному действию не было?

[Группа с Лубянки:]

— Вы знаете, не было, и, причем, мы поначалу подумали, что они пытаются забраться… там вот рядом с помещением ЦИКа, там какое-то строящееся здание, внутри которого встраивается метрополитен, да вот, с той стороны. У нас было вот такое впечатление, что они вот туда собираются залезть.

[Кургинян]

— Понятно, спасибо. Спасибо!

Я что хочу сказать, что я буду все время заниматься этим текущим вопросом и политикой, переключаться. Я хочу объяснить одну вещь. Что если бы какая-то группа захватила сегодня административное здание, то, начиная с этого момента, мы бы могли говорить о переходе кризиса в новую фазу. Вот это всем понятно здесь сидящим? Понятно, да? Любой захват административного здания предполагает, что его придется освобождать. Любое освобождение административного здания — это эксцесс высшего ранга. Значит, если они только прорываются к зданию и готовы его захватить, это всё. Значит, естественно, существует стремление любым способом этого не допустить. Пока что, вот то, что вы мне рассказали — это нормально. Это не переводит процесс ни в какую аномаль. Посмотрим, что на Пушкинской. Спасибо.

Я продолжаю.

[Аплодисменты]

«Какой миф?» <���Они:> «Ну, а вы же понимаете, политика — дело нечестное, если мы можем сказать, что думские выборы были очень сильно сфальсифицированы, то тогда у нас преимущество, а вы хотите лишить нас преимущества.» Я говорю: «Я хочу дать вам реальное преимущество в виде ЧЕСТНОСТИ. Потому что не удастся в следующий раз действовать нечестно. Во-первых, действовать нечестно вообще нехорошо». <���Они:> «Ну, политика — дело … циничное» — я привожу прямые разговоры. <���Я:> «Ну, вам не удастся этого сделать, вы поймите. Сейчас начнётся другой момент. Всё кончится плохо. Нужно быстро менять идеологию. Нужно отмежёвываться от оранжевых. Нужно легитимизировать Думу, нужно посылать настоящих наблюдателей на выборы и нужно строить единый антиоранжевый блок, вместо того, чтобы переходить в оранжевую сторону. Вы проиграете ВСЁ, вы проиграете партию, вы проиграете коммунистическое движение, вы проиграете страну, опомнитесь!» <���Они:> «Ну, ладно, ладно». Это всё — ещё до главных митингов. При этом вы должны понять, что Коммунистическая Партия Российской Федерации в чистом виде собирает не более тысячи человек. Вот сейчас она собрала триста, да? Она не собирает людей. Она полностью зависит от митинговой стихии, собранной не ими. И когда собирают двадцать пять-тридцать тысяч человек, это точно знаешь, что это собирает большая машина. Не их машина. Это другая машина. Я не могу назвать всех, кто приходит на площадь оранжевыми. Но если штаб оранжевый, инфраструктура оранжевая, деньги оранжевые, оргядро оранжевое, вожди оранжевые — то это называется «оранжевая структура». А к ней, естественно, подтягиваются любые граждане, недовольные чем-то, неважно, какие они, понимаете? Итак, началась эта дискуссия, и она уже была дискуссией ни о чём. Дальше странности нарастали. Никто мне не может объяснить, зачем Зюганову нужно было давать длинное интервью Ксении Собчак, рассказывая ей о том, как он сажает цветы. Хуже или лучше, Путин писал свои концептуальные статьи — но он писал концептуальные статьи. Он должен был следить за концептуальными статьями Путина и отвечать на каждый концептуальный удар своим ударом, обостряя и разоблачая то, что делал Путин — это закон конституционной нормальной политической борьбы. Он вместо этого рассказывает о том…[аплодисменты в зале] как он сажает цветы! Что это?! А она над ним издевается, говорит: «А Вы, вообще-то, старичок, а давайте выкинем Ленина…» — там идёт такой тонкий ядовитый московский стёб. «И я здесь ещё вот по этому поводу что-то расскажу». Зачем это нужно?! Дальше наступает <���сначала называет латинское звучание выражения «момент истины»> — момент истины. Я призвал тогда Суть Времени…. Что, [обращается к наблюдателям] откуда-то ещё? Да, давайте, ребята, Пушкинские… [Зал аплодисментами встречает наблюдателей]