Сергей Кургинян - Седьмой сценарий. Часть 2. После «путча»

Аналогично об армии, КГБ. Полудохлый генералитет, КГБ, занятый отстаиванием своих корпоративных целей… Нет, это не враги, а товар для торговли на политическом рынке. И, лишив себя этого товара, Горбачев теряет игру. Но теряет ценность в глазах демократов. Остается роль посредника между республиками, но это можно разыгрывать один, два месяца, не более. Гипотетически цель могла быть лишь одна — приструнить демократов, напугав их командой квазипутчистов и сразу же убрав эту команду. Но почему же тогда сорвалась подобная комбинация?

Ответ может быть лишь один: один из путчистов сыграл двойную роль, сдав все карты Ельцину. Таким человеком мог быть только шеф КГБ.

Версия вторая. Квазипутч представляет собой демарш сильной «правой» структуры, которая двигает вперед буферную, марионеточную группу высших чинов, жертвуя ими ради успеха своих комбинаций. Полагаю, что в среде офицеров армии, КГБ, МВД имеется законспирированная «русская партия», может быть даже монархическая. Возникает, правда, вопрос, а что же при этом приобрели «правые»? Ведь вроде бы налицо одни сплошные потери для них. Победа демократии, не правда ли?! В серьезных политических шахматах, лично для меня, очевиден целый ряд стратегических выигрышей «правых».

Во-первых, крушение КПСС. Серьезные «правые» ненавидели КПСС всегда, изначально понимая всю двусмысленность ее роли. Но особенно люто они ненавидели ее в последний период.

Во-вторых, крушение СССР. Опять же серьезные «правые» всегда считали необходимым восстановление Российской империи, пусть даже изначально в сколь угодно усеченном варианте. Потом, считали они, можно отвоевать упущенное.

В-третьих, падение М. С. Горбачева и укрепление Б. Н. Ельцина. Ельцин пока что «правых» устраивает. Они к нему присматриваются, как и он к ним.

В-четвертых, произошла разведка боем.

В-пятых, произошла сдача «левым» всего игрового поля в заведомо неблагоприятный для них момент, когда они уже успеют взять на себя ответственность, но сделать ничего не успеют.

Версия третья. Игра против Горбачева и «обновленческой» номенклатуры Лукьянова и Янаева со стороны новой номенклатуры, идущей к власти, со снятой маской: нормальный капитализм, без социалистических реверансов или, по крайней мере, почти без них (бюрократический капитализм). Интересы бюрократического (номенклатурного) капитала (борющегося и с коммунистами, и с «теневиками») представляют экономисты — Вольский и Явлинский, политики — Яковлев и Шеварднадзе.

В этом случае игра идет и против Горбачева, и против Ельцина, но последовательно. Первая жертва — Горбачев, вторая — Ельцин. Номенклатура второго эшелона рано или поздно должна будет столкнуться с радикальной демократией, стоящей за Ельциным, и вряд ли она намерена проигрывать эту игру. В остальном третий сценарий сильно похож на первый.

В любом случае нас ожидает отнюдь не пир победителей. Та борьба, которая шла до сих пор между так называемыми коммунистами и всем демократическим фронтом, сменится новой внешне пристойной, а внутренне гораздо более жесткой борьбой между очередным эшелоном номенклатуры и радикалами. Первый акт окончен. И кое-кто был вынужден снять маски. Что ж, таковы правила игры. Но начинается второй акт.

За штурмом Бастилии идет штурм Тюильри, а на смену Жиронде неизменно приходит Гора со своей гильотиной.

Сборник «Путч. Хроника тревожных дней». М., Прогресс, 1991

Тет-а-тет Сергея Кургиняна и Александра Кабакова

А.КАБАКОВ. — Недавно мы стали свидетелями неудавшегося государственного переворота. Кем вы себя ощущаете, оглядываясь на августовские события, — хорошим или плохим пророком?

С.Кургинян. — К моему великому сожалению, я ощущаю себя очень хорошим пророком.

А.К. — А вот у меня не создалось такого впечатления. Готовясь к встрече с вами, я выписал некоторые из ваших февральских высказываний: «Оперативно восстановить порядок за две недели, но только в ситуации, когда будет объявлено чрезвычайное положение…» И дальше: «Войди сейчас и скажи: караул устал! — и они все выйдут и пойдут по домам…» Не получилось с пророчеством. Чрезвычайное положение продержалось не две недели, а только три дня, и никто не собирался по команде расходиться по домам.

С.К. — Действительно, я являлся, являюсь и буду являться теоретиком чрезвычайного положения. Но наш доморощенный ГКЧП никакого отношения к чрезвычайному положению не имел.