Сергей Хрущев - Никита Хрущев. Рождение сверхдержавы

Тем временем Королев продолжил свой рассказ.

На стол лег следующий лист из, казалось, бездонного планшета. На нем демонстрировалась компоновка ракеты. В разрезе она напоминала детскую пирамиду — убывающие по диаметру шарики нанизывались на стержень трубопроводов.

Я поразился. Сергей Павлович отказался от классической схемы, в которой внешняя оболочка ракеты служит одновременно и баком для горючего или окислителя. Тем самым экономятся драгоценные килограммы, которых всегда так не хватает. Здесь же шары баков повторно одевались в конус внешней обшивки. Королев стал пояснять: необычное решение принято не случайно — это результат глубокой проработки. Модульно-шаровая компоновка позволяет по желанию наращивать ракету, подставляя, под нее еще одну ступень, или урезать ее, каждый следующий снизу вверх блок ракеты без переделок можно использовать самостоятельно.

Огромные диаметры ступеней — еще одно больное место всех мощных носителей. Хочешь не хочешь, а размеры ракеты во многом зависели от тесных рамок транспортных ограничений.

Сергей Павлович задумал проводить сборку ракеты на месте. На стартовой позиции он намеревался построить сборочный цех, вернее, завод. Там на стапелях предполагалось варить мегалитровые шаровые баки различных диаметров, собирать носитель воедино. Как ни вертись, получалось настоящее производство, требующее не только тысяч и тысяч квадратных метров, но и тысяч людей, рабочих и инженеров высокой квалификации. Всех их предстояло разместить в Приаральской пустыне. Значит, придется строить жилье, оборудовать быт.

Отец бросил неопределенно:

— Подумайте, готовьте предложения. На Президиуме ЦК мы еще посоветуемся и решим.

Челомей считал затею создания завода-старта по меньшей мере несерьезной, а инженерное решение, влекущее за собой подобные технологические трудности, вежливо говоря, неизящным. Это было его любимое словечко.

— А если ракета взорвется на старте? — патетически восклицал он. — Все разлетится. Как можно до такого додуматься?

Он как бы накликал беду: при втором пуске Н-1, едва оторвавшись от земли, грузно осела и вдребезги разнесла все окружающие сооружения. Несчастье произошло через восемь лет после того памятного разговора на даче.

Отец остался доволен рассказом Королева. Многое еще предстояло решить, но прогресс был налицо.

Подошло время обедать, на противоположном конце стола уже расставляли столовые приборы.

Разговор, ради которого отец пригласил ученых, так и не начался. В воздухе висело напряжение: гости гадали, когда он приступит, а отцу очень не хотелось омрачать встречу. Отведенная ему роль наставника, отчитывающего нерадивых воспитанников, резко контрастировала в его душе с глубоким уважением и симпатией, испытываемыми к обоим конструкторам.

Обед давал повод оттянуть неизбежное объяснение, и отец ухватился за эту возможность. Он с улыбкой позвал гостей к столу, сопроводив свое приглашение словами: «Дела от нас не уйдут, не будем портить аппетита».

Королев и Глушко восприняли отсрочку с явным облегчением.

Обед прошел по-деловому, без тостов. Выпили по маленькой, грамм на пятнадцать, рюмочке коньяка, и отец сказал:

— Нам еще работать.

Когда вышли из-за стола, отец, проговорив: «Нам тут надо пошептаться», отозвал Королева и Глушко в соседнюю комнату и плотно закрыл дверь. Я прошел в гостиную.

Отсутствовали они минут сорок. О чем там шла речь, я узнал только после отъезда гостей.

Первым из комнаты вышел отец и, направляясь через гостиную к лестнице на второй этаж, не очень любезно полуизвинился: он покинет собравшихся, необходимо посмотреть срочные документы.

Королев и Глушко следовали за отцом, отстав на два или три шага. Выглядели оба понуро. Королев что-то втолковывал Глушко. Когда они поравнялись со мной, я услышал свистящий шепот:

— Змея ты подколодная…

Глушко ничего не ответил и отвернулся.

Отец поднялся на второй этаж. Обычно он не позволял себе такого невнимания к гостям. Никаких сверхсрочных пакетов не поступало. О них бы доложил начальник охраны, а он в доме не появлялся. Просто отцу хотелось остыть от неприятного разговора. Вот он и придумал неотложное дело.

Обстановку разрядил Валентин Петрович. Он произнес в пространство, не обращаясь ни к кому конкретно, что ему хочется подышать воздухом и он пройдется по лесу. Глушко вышел на веранду.

Королев постоял еще несколько мгновений и направился ко мне. Сев рядом на диван, Сергей Павлович долго молчал. Его молчание давило на меня, я заерзал, снова ощутил себя не в своей тарелке. Он вдруг произнес: