Сергей Хрущев - Никита Хрущев. Рождение сверхдержавы

— Вы когда-нибудь задумывались, сколько полезных вещей произведут вернувшиеся из армии на год раньше военнослужащие? — он вонзил взгляд в Гречко.

Тот заерзал, не зная, что ответить, но отец и не ждал ответа.

Отец сказал, что, конечно, за три года можно изучить военное дело лучше, чем за два, а за пять еще лучше. Тут он припомнил, что при Николае I служили 25 лет — вот это, наверное, и есть тот идеал, к которому стремится маршал?

Гречко с притворным ужасом отрицательно замотал головой.

Отец заговорил о том, что надо думать в первую очередь об укреплении экономики страны. Если она будет здоровой, то никакие империалисты нам не страшны. Конечно, пока без армии не обойтись, но нужно подходить ко всему разумно, отыскать такое соотношение, когда и хозяйству причиняется меньший ущерб и оборона не страдает.

Отец не возражал: со сложной техникой могут управиться только хорошо обученные специалисты, но тут и пяти лет может не хватить. По его мнению, нужно искать новые пути, а не ломиться в давно закрытую дверь.

— Думать надо, примериваться по-новому, — впервые улыбнулся он. Гречко заулыбался в ответ. Малиновский продолжал мрачно глядеть в пол.

Остальные военачальники ерзали на своих стульях, явно не удовлетворенные.

— Что же касается студентов, — продолжал отец, — то вы просто не понимаете. Иначе и не поднимали бы столь глупый вопрос. Это же надо придумать, мы тратим миллиарды на подготовку необходимейших специалистов, а вы их хвать и ать-два!

Отец даже вспотел от возмущения. Он сказал, что нужно принять решение о военных кафедрах, если они неудовлетворительно работают, выпускают брак, но призывать студентов — это вредительство. Мы живем интересами народа, интересами государства, ему нужны грамотные инженеры, агрономы и другие специалисты, делающие нашу жизнь краше. Их труд и обязана охранять армия. Гречко же, по словам отца, старается все перевернуть с ног на голову: если всех призвать в армию, то защищать будет некого и армия окажется не нужна.

— Нам необходимы специалисты, и мы их будем готовить в институтах. Армейские же проблемы следует решать не за счет народа, — закончил отец и, подумав, добавил: — Тут есть о чем подумать. Но студентов призывать — это, в государственном раскладе, недопустимое расточительство, просто транжирство. Как вы не понимаете?

Вопрос со студентами отпал. Правда, на время — ни Малиновский, ни Гречко не считали себя побежденными. Они еще и еще раз поднимали его перед отцом. Каждый раз безуспешно.

Отец продолжал как бы размышлять вслух. Последнее время его все больше занимала проблема: какой должна стать армия в будущем. О разоружении пока приходилось только мечтать. Как сделать так, чтобы она, обеспечивая нашу безопасность, не висела гирей на шее у народа. Он считал, что пришло время подойти к проблеме обеспечения обороноспособности по-новому. Мы сейчас мыслим категориями Второй мировой войны: танками, самолетами, бронетранспортерами, количеством орудий на километр фронта. Все это напоминает предвоенную ситуацию, когда во главу угла ставились прославленные, но безнадежно устаревшие кавалеристы с шашкой и пулемет на тачанке. Слишком поздно мы поняли, что эти времена безвозвратно ушли. За науку пришлось заплатить большой кровью. Сейчас ракеты, атомные заряды сделали весь наш предыдущий военный опыт устаревшим.

Настало время, когда выигрывает не тот, кто рассчитывает победить в войне, а тот, кому удастся ее предотвратить. Дальше отец стал говорить совершенно непривычные вещи, мне они показались не только крамольными, но и невероятными. Отец считал, что структура армии требует коренной ломки. Ракеты, изменив соотношение сил, резко сдвинули все понятия.

— Возьмем, к примеру, танки, — развивал он свою мысль, — во время прошлой войны они служили ядром наступления и стержнем в обороне. Они были неуязвимы для стрелкового оружия и поддавались только пушке, а из нее еще попробуй попасть. Неизвестно, кто первый изловчится: артиллеристы накроют танк, или танкисты подавят батареи? Борьба шла на равных. В конце войны все поменялось, немцы своими фаустпатронами жгли танки, оставаясь практически неуязвимыми. Просто наше преимущество в те месяцы было настолько велико, что мы не ощутили этих изменений. А ведь с фаустпатронами требовалось подобраться вплотную. Сегодня противотанковая ракета уничтожает бронированные машины на пределе дальности их собственного огня, за несколько километров. Танки, самоходные орудия, бронетранспортеры становятся просто ловушками для экипажей. А мы бездумно даем новые и новые заказы. Тратим миллиарды.