Сергей Хрущев - Никита Хрущев. Рождение сверхдержавы

Вмешался Козлов, сказав, что все следует очень внимательно взвесить.

Отец не возражал, кивнул: «Это дело будущего, пока давайте делать хорошие ракеты».

Рассуждения отца о рациональной структуре вооруженных сил прозвучали неожиданно только для меня и других непосвященных. На самом деле он повторил мысли, изложенные им еще в конце 1959 года в записке в Президиум ЦК, [105] Записка Н. С. Хрущева о военной реформе. 8 декабря 1959 года // Исторический архив. 1998. № 3. С. 60–69. рассмотренные и одобренные на Пленуме ЦК. На реорганизацию армии отец тогда отводил шесть-семь лет. К 1963 году большая половина этого срока истекла, и он решил напомнить присутствующим об обязательном к исполнению решении, которого никто не отменял и отменять, как он считал, не собирался.

Выступление отца завершило заседание. Попрощавшись с присутствующими, он поехал в ЦК, там еще оставались на сегодня какие-то дела. С ним уехал и Козлов.

Брежнев долго и прочувственно тряс руку Челомею, поздравляя его с заслуженным успехом. Устинов, сухим кивком попрощавшись с присутствующими, отбыл к себе в Кремль.

Козлов все больше набирал силу. Сменив Кириченко на посту второго секретаря ЦК в мае I960 года, он постепенно пускал корни, подбирал под себя отделы ЦК, обкомы.

Замена второго секретаря не таила под собой политической подоплеки. Я уже писал об этом. Да и Кириченко с Игнатовым никто не решится поставить «левее» Козлова. Как показала история, все собранные отцом новые члены Президиума ЦК занимали примерно одинаковую позицию. Да иначе и быть не могло. Все они вышли из шинели Сталина. Все они выросли в сталинских стойлах, каждый из них прошел сталинскую школу власти, ни один из них не мог утверждать, что за ним не числится грехов, которые после XXII съезда не хотелось вспоминать.

С большим или меньшим рвением они «разоблачали преступления» Сталина, поминали невинные жертвы, не в силу внутренней потребности, а отдавая дань обстоятельствам, необходимости следовать след в след за Первым.

В самом же аппарате за эти годы мало что изменилось. Да и не могло измениться. Люди пересаживались из кресла в кресло, иногда низвергались в пропасть, и на их место возносились такие же выученики эпохи. Справиться с ними одному человеку оказалось не под силу. Отцу то казалось, что с очередной реорганизацией все встало на свои места, наконец кресла заняли достойные люди, то он жаловался своему старому другу Алексею Владимировичу Снегову, [106] А. В. Снегов, в 1920 — 1930-е годы активный функционер Коммунистической партии. В течение ряда лет работал на Украине вместе с отцом. В 1930-е годы был арестован и вышел из тюрьмы после смерти Сталина. Принимал активное участие в реабилитации жертв сталинских репрессий. что «идя по коридору, чувствует спиной, как его расстреливают взглядами». Однако поделать он ничего не смог.

Смена 4 мая 1960 года ключевых лиц в Секретариате ЦК произошла не только в результате «борьбы под одеялом», как саркастически называл аппаратные игры сэр Уинстон Черчилль, но явилась очередной попыткой отца подобрать помощников поквалифицированнее. Сделать это оказалось нелегко. На микроскопической по площади вершине пирамиды власти умещается мизерное число претендентов. Выбирать, собственно, оказывалось не из кого: пять, десять, от силы двадцать человек.

Неотесанный Кириченко ушел в тень. Козлов в те годы представлялся более, нет, не интеллигентным, а умелым, лучше приспосабливающимся к обстановке. Он не только приспосабливался, но и намеревался управиться с ней. Если Кириченко во всем слепо следовал отцу, то у Козлова постепенно стал вырабатываться свой курс, он шел, чуть отступив от отца вправо. Но это никак не относится к 1960-му году. И даже к 1962-му. В период Карибского кризиса он не занимал особой позиции, вместе со всеми твердо стоял «за».

В начале 1963-го что-то начало меняться, почти неуловимо. Фрол Романович стал держаться по отношению к отцу чуть-чуть независимее. С точки зрения взаимоотношений в любом нормальном руководстве, тут нет ничего особенного. Но в Москве тех лет все пристально следили за нюансами. Возможно, для других симптомы стали заметны несколько раньше, ведь перемены в отношениях в окружении лидера распространяются сначала вниз.

Зрела какая-нибудь оппозиция отцу в 1962–1963 годах? Мне трудно сказать. Недовольство отцом существовало всегда. Но одно дело недовольство и сопровождающие его анекдоты, а совсем другое, когда в аморфной среде начинает выкристаллизовываться ядро. Лично я сомневаюсь. [107] О борьбе за власть я подробно рассказываю в первой книге трилогии, «Реформатор».