Сергей Хрущев - Никита Хрущев. Рождение сверхдержавы

Ожидать, когда новинки поступят в строевые части, отец считал делом долгим. К тому времени оружие уже начнет устаревать. Знакомиться с последними достижениями следует на подходе, когда к производству только приступают. Начать решили с головы.

Отец предложил устроить демонстрацию наших успехов в военной области. Показывать новинки решили не на плацу, а в деле: с боевыми стрельбами, пусками ракет. Местом показа определили ракетный полигон в Капустином Яру. Пропустить через эту школу современных военных знаний предполагалось весь генералитет, имеющих отношение к оборонным делам представителей государственной и партийной власти.

Малиновский на подготовку запросил пару месяцев. Назначили срок: июль 1958 года. Команда по инстанциям спускалась вниз, обрастая на каждой ступени все более грозными прилагательными. Наконец приказ достиг полигона, и началась кутерьма. Столь высоких гостей здесь предстояло принимать впервые.

Разделили по тематике испытательные площадки, назначили старших: один — от промышленности, другой — от военных. Неожиданно встал вопрос: кому докладывать? Победили военные. Полковники и капитаны первого ранга зубрили тексты, то и дело бегая на гражданскую половину за консультациями.

Лихорадка трясла не только полигон. Главные конструкторы спешно готовили экспонаты, отправляли эшелоны с оборудованием, ракетами, ядерными зарядами, снарядами, пушками. Чего только не везли. С каждой новинкой следовала бригада специалистов. Такого нашествия полигон не испытывал за всю историю своего существования.

Репетиция следовала за репетицией. Начальник полигона генерал-полковник Вознюк со своим штабом, изображая высоких гостей, в который раз выслушивал доклады. После его ухода в который раз начинали перетаскивать экспонаты, заравнивали незамеченные раньше выбоинки в земле, из пульверизаторов красили зеленой краской катастрофически терявшую свежесть полынь.

Когда над многокилометровой бетонкой, соединяющей железнодорожную станцию и аэродром с разбросанными по степи площадками, вставали облака пыли — полк охраны мел ее вениками, сделанными из той же полыни, — мы знали: прибывает министр обороны или его заместитель.

Не обошлось и без ЧП. Помню, как нашу морскую площадку инспектировал главный маршал артиллерии Неделин. Накануне его визита прошел единственный за лето дождь. Неподалеку от ворот образовалась лужа. ЗИМ маршала, объезжавшего свое хозяйство, остановился как раз около нее. Вышедший из машины Неделин просто уперся в лужу. С его лица медленно сползла улыбка, оно сделалось жестким. Секунду он колебался, а затем скомандовал, не обращаясь ни к кому конкретно: «Лопату». Окружавшие маршала офицеры заметались, обстановку разрядил начальник охраны площадки капитан Собакин. Он один знал, где хранится инвентарь. Через несколько секунд Собакин подбежал к Неделину. Маршал небрежно взял лопату, секунду примеривался, а затем, не оглядываясь на свиту, подошел к луже и начал ее яростно вычерпывать. Сопровождающие, не шевелясь, наблюдали за происходящим. Спектакль продолжался пару минут. Покончив с лужей, Неделин так же молча отдал лопату Собакину, вернулся к машине и, взгромоздившись на заднее сиденье, коротко бросил водителю: «На аэродром». Осматривать экспонаты он не стал. В тот же день маршал улетел в Москву, а у начальника полигона генерала Вознюка ночью случился инфаркт.

Когда наконец все пришло в надлежащий порядок, поступила команда: мероприятие переносится на начало осени. Экспонаты зачехлили брезентом, штатских распустили по домам.

Показ состоялся 8–9 сентября, военные присвоили ему кодовое наименование «Тополь». Я встречал отца на аэродроме на правах хозяина. Поздоровавшись со всеми, отец поманил меня за собой. В машине мне едва досталось место. Отец сел впереди, а на задние сиденья ЗИСа втиснулись Кириченко, Малиновский, Брежнев, Кириленко. Я примостился на откидном диванчике.

Для размещения отца и других важных начальников в полигонный тупик, поближе к испытательным площадкам, пригнали два салон-вагона. Именно туда сейчас направлялся отец. Я жил на своей площадке. Так что к отцу я ехал в гости.

Предназначенный отцу вагон встретил нас прохладой. Работал кондиционер, по тем временам большая редкость.

Отец не любил отдыхать с дороги. На здоровье он не жаловался. И сейчас, едва умывшись, он прошел в салон, оборудованный для совещания. Там уже собрались все участники: и военные, и гражданские. О плане проведения учений, так официально назывался показ, предстояло доложить Малиновскому. На стенах висели плакаты: схема полигона, таблицы с боевыми характеристиками ракет, самолетов и другого вооружения. В салоне горел свет, все окна закрывали плотные шторы. И это несмотря на то, что подойти к тщательно охраняемому вагону не стоило и пытаться.